Кто такой Оскар Уайльд? Остроумнейший из смертных, повелевающий умами гений, с надменной улыбкой взирающий на нас с высоты своего величия? Или обуреваемый страстями безумец, позволивший самым низменным из них разрушить свою жизнь? Изящный денди, блиставший в салонах; автор парадоксальных афоризмов, не потерявших своей остроты и широко цитируемых и в наше время? Или самовлюблённый позёр, любыми средствами пытавшийся привлечь к себе внимание публики? Необычайно одарённый писатель, настолько мастерски владеющий словом, что проза его воспринимается как лирика, а стихи подобны музыке? Или беспечный прожигатель жизни, расплескавший драгоценный литературный талант в застольных беседах? Эстет до мозга костей, преклонявшийся перед Красотой и в этом поклонении видевший смысл своей жизни? Или безвольный раб своих похотей, главной целью для себя поставивший наслаждения и удовольствия?..
Ещё при жизни Оскара Уайльда его имя обросло мифами и сплетнями, и надо признать, небезосновательными. После смерти он был предан забвению, и вновь его произведения «открыли» только в середине 20-го века. Но шлейф домыслов тянется за Уайльдом до сих пор, и всё написанное им воспринимается многими через призму его скандальной репутации. А жаль.
De Profundis – необычное произведение. По форме это – длинное письмо к Альфреду Дугласу (он же Бози), а по сути – публичная исповедь, обращённая к читателям, и прежде всего, к своим современникам. Уайльд писал его в тюрьме, униженный, в прямом и переносном смысле оплёванный своими вчерашними почитателями, практически уничтоженный. В тесной одиночной камере он много передумал и перечувствовал, и свои мысли и переживания решил перенести на бумагу.
Всё написанное им в те минуты – предельно искренно, честно и правдиво. Вырванный из привычной среды и помещённый в тюрьму, Уайльд смотрит на себя как бы со стороны и даёт оценку увиденному. Факты собственной жизни перемежаются философскими и религиозными размышлениями, выводы которых весьма интересны. Здесь очень много действительно умных и ценных мыслей, над которыми стоит подумать.
Но не только к современникам обращено послание писателя; это его письмо в вечность. Вероятно, он всё же осознавал (или хотя бы надеялся), что не исчезнет бесследно, что когда-нибудь его книги снова будут читать, а пьесы снова вернутся в репертуары театров, и думаю, что в памяти потомков он не хотел остаться скандально известным литератором с сомнительными наклонностями.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
Ни один, даже самый лучший историк, литературовед или биограф не напишет о человеке правдивее, чем это сделает он сам. Но, чтобы открыть свою душу перед людьми, нужно либо обладать серьёзным мужеством, либо… находиться в такой степени отчаяния, когда уже всё равно, что о тебе подумают.
В любом случае, когда кто-то приоткрывает перед вами дверь в свой внутренний мир, относитесь к этому с уважением – это очень и очень личное. Любопытные зеваки, нагло заглядывающие внутрь в надежде увидеть интимные подробности частной жизни, не найдут их. Скучающие обыватели, жаждущие скандальных откровений, не получат их. Но тот, кто войдёт тихо, на цыпочках, сможет увидеть гораздо больше, чем смотрящие поверхностно-равнодушно: за строчками, полными то тоски и отчаяния, то надежды и воодушевления; глубокой душевной боли, а порой и укора и даже злобы, увидеть… просто человека. Таким, каким он был на самом деле.
