«Кошку видали? Колыбельку видали?»
Курт Воннегут «Колыбель для кошки»
Наверное, любая хорошая книга – это зеркало определённой грани реальности. Мне кажется, «Изобретение» отражает Союз времён Застоя, когда необходимость действия ещё не назрела, но уже чётко ощущается в атмосфере. Как у Гребенщикова: «Я инженер на сотню рублей и больше я не получу. Мне 25 и я до сих пор не знаю чего хочу». Но если у БГ песня исполнена светлой печалью, то у книги Козлова настроение тревожное, неуютное. Книга безусловно светлая, но не как прекрасное далёко, а как прозекторская, куда санитары уже завезли каталку…
В этой книге очень странный Ленинград. Он не сказочно-абсурдный и коварно-прекрасный, как у Гоголя. Не обжигающе-бездушный, как у Крестовского. Не бессердечно безукоризненный, как у Бродского. Он какой-то в плохом смысле слова вежливый, равнодушно-затхлый и бессмысленно-парадный, как избирательный участок. Как на пресловутом избирательном участке персонажи книги занимаются казалось бы важными, судьбоносными вещами, которые на самом деле – фук, взметнувшийся ворох палых листьев. Любовь, учёба, страсть, дружба, неверность, карьера – всё как на стенгазете заброшенного пионерлагеря.
Этот поезд ещё не в огне и ещё далеко не факт, что состав несётся к разрушенному мосту, но среди бескрайних полей каждый пассажир желает идти своею дорогой. А поезд идёт своей.
Джойс сказал, что если вдруг Дублин будет уничтожен, то его можно будет восстановить по его книгам. По «Изобретению» восстанавливать Ленинград не надо, получатся задворки музея Грина; требующий капитального ремонта посёлок городского типа в обёртке Северной Пальмиры.
Грустная, но очень важная книга.
А где велосипед-то? Изобрели ли, нет? 
