Почему в наше время грязь, пошлость, извращения и другие мерзости ценятся невообразимо высоко?
Почему если написать книгу об инцесте, крови, насилиях, убийствах, сумасшествии, то эта книга станет бестселлером?
Чарли закатал рукав сестры, извлек из кармана кусок ржавой проволоки и острым концом провел по белой коже на ее предплечье. Она уставилась на капельки крови, набухавшие вдоль багровой линии пореза, а затем подняла глаза на брата. В этих зеленых глазах сквозило удивление и — как ни странно — что-то похожее на удовольствие. Она протянула руку за проволокой, и он машинально ей уступил. Она закатала свой второй рукав, проткнула кожу и с нажимом провела острием от локтя до самой кисти. Этот порез был глубже, чем тот, что сделал Чарли; кровь потекла тонкой струйкой и закапала на землю. Она вздохнула с удовлетворением и принялась слизывать кровь с обеих рук. Затем она вернула проволоку Чарли и начала закатывать его рукав.
Чарли оторопел. Однако он послушно нанес себе порез и засмеялся, превозмогая боль.
Так вместо жертвы он обрел сообщницу.
Двигаясь вдоль толстоватых лодыжек, листья быстро добрались до коленей. Глухой мурлыкающий звук слетел с губ Сибиллы, но она не шевельнулась, пока листья не достигли самого верха ее ног, и издала лишь слабый вздох, когда веточку сменили нежные пальцы Изабеллы.
И про подобные извращения не один абзац и не одна страница.
Автор с удовольствием и смаком описывает своих извращенных персонажей.
Почему эти книги печатают, вместо того чтобы сжигать:
— Представьте себе ленту конвейера — очень длинного конвейера, а в конце его огромную пылающую печь. И на этой ленте лежат книги. Все ваши любимые книги — все экземпляры этих книг, какие только есть в этом мире. Рядами и штабелями. «Джен Эйр», «Вильетт», «Женщина в белом»…
— «Миддлмарч», — подкинула я.
— Благодарю вас. «Миддлмарч». И вообразите рычаг с двумя позициями: «включено» и «выключено». В настоящий момент конвейер выключен. Но рядом с ним стоит человеческое существо, положив руку на рычаг и собираясь перевести его в положение «включено». У вас есть шанс его остановить: в вашей руке пистолет. Все, что вам нужно, это нажать на курок. Как вы поступите?
а их авторов прославляют вместо того, чтобы отправлять на каторгу, ведь они нанесли непоправимый вред природе: на печатание их сочинений уходят сотни, тысячи деревьев, которые никто не собирается сажать заново.
Я бы точно нажала на курок, но только для того, чтобы остановить очередного писателя севшего марать чистоту бумаги своими мерзкими извращениями.
Что хотела сказать Диана своим произведением? Какие струны души читателя она захотела задеть? У меня, по прочтении книженции Сеттерфилд, возникло только глубоко брезгливое чувство, было ощущение, что я забрела на свалку и покопалась в отходах. Перелистнув последнюю страницу я пожалела о том, что открывала первую.
В произведении нет ни одного (!), более или менее, нормального персонажа (!). Все, кто появляется на страницах романа, либо извращенцы, либо сумасшедшие, либо и то и другое.
Также к минусам данной книге можно добавить немотивированность персонажей, т.е. непонятно почему они поступают как поступают, этому практически нет объяснений.
Еще было ощущение, что автор запуталась в написанном и смертью главного персонажа обрубила повествования, намекнув на хэппи-энд ничем не примечательной журналистки.
Во время прочтения и после возникает только один вопрос - зачем? для чего? писать эту чушь?
Я понимаю, что деньги в нашей жизни играют не последнюю роль, но все-таки должна быть совесть, чувство такта и прекрасного в наше время, тем более у писателей.
Я, наивная чукотская девочка, думала и до сих пор думаю, что писатель это не просто тот кто исписал бумагу, но тот, кто "сеет разумное, доброе, вечное" как бы по дурацки это не звучало.
И я считаю, что писать должен лишь тот человек, у которого есть что сказать мудрого, есть чему научить хорошему, а не тот кто хочет вывалить своих тараканов, от которых потом хочется отмыться.
