Уж как будто не обделен зритель за предыдущие десятилетия хотя бы терзаньями всевозможных Лунных Принцесс, душераздирающе, но изысканно обуздывающих свои исконные инстинкты при запахе вкусной кровушки. Привычны всем уже и вампиры-вегетарианцы, и вообще мысль о том, что какие-нибудь чужеродные существа — непременно няшки и с ними стоит искать варианты совместного проживания, даже если они крошат всех подряд в мелкую капусту. А аппетит к подобным творениям все равно не иссякает. Какими бы они ни были, ждешь от них, право же, в основном одной вещи: интенсивности терзаний персонажа, соединяющего в себе оба начала, обе натуры. И как любому порядочному человеку известно, сие делает оного персонажа явно сильнее всех во всех обстоятельствах, кроме разве что тех, в которых ему срочно нужно уладить свою душевную дисгармонию и прочие травмы детства, что теоретически может иметь место в неограниченном объеме.
В таких вещах, того и гляди, не так уж важно, кто же главный герой, полукровка ли, жертва человеколюбивых экспериментов родных спецслужб и правительства, или же просто как здесь, не совсем с той девой на свидание сходил. Не важно и чрезмерное тщание в описании способов функционирования что мира, что такого вот демонического или тем паче полудемонического тела, даже если в самом произведении над такими вселенскими темами размышляют все кто ни попадя. Посему не стоит, наверное, озадачиваться количеством и предназначением всевозможных Soldier A'ев, пикирующих как будто со всех окрестных голубятен, и так же быстро отправляемых в расход. Главное, как обычно — проникнуться теми самыми пресловутыми трудностями самоидентификации, и тогда параллельны станут любые резоны. Ну что уместнее всего при таком раскладе предполагать в Канеки-куне: ненависть к своей демонической половине, своим негаданным, неуместным сородичам?
А если не так пленяет созерцание наивного и трепетного юноши, то феерических личностей тут найдется предостаточно, и на всякое амплуа. Кое-кто из гулей не преминет догадаться, что с их способностями, чем ютиться по кафешкам и прочим укромным местечкам, давно пора организоваться и заявить о себе под руководством любого подходящего, натренированного лорда Волдеморта. И если у здешних кандидатов в Волдеморты что-то и может не заладиться, то вероятно только потому, что их безукоризненная аристократичность, улетная безбашенность и непревзойденное умение с презрительным прищуром крыть на все корки недотеп и слюнтяев у них изрядно подтачивается эдиповым комплексом в квадрате или чем-нибудь похлеще. Но это было бы не аниме, если бы у кого-то, кто знает толк в порядке на райончике и регулярно отстаивает свой статус во всех экологических нишах, не имелся в наличии почивший батя, чересчур цацкавшийся с потенциальной едой. Или же опрометчиво мирная сестра, доинтегрировавшаяся в человеческую среду уже до того, что взялась за учебу. За сборную людей тоже играют вполне себе фактурные парни, что матерые и испытанные наставники, что молодой агент, всем своим лицом как бы косплеящий самые пронзительные из своих флешбеков.
Покамест же герои постепенно, но от этого лишь неудержимее движутся к своей неминуемой участи, среди ароматных струек пара от кофе и элегантных униформ монструозно кавайного кафе «Антейку». Тентакли самых актуальных дизайнов брызжут всеми оттенками эльфенлидовского розового. Одежда выписана так, что в реале вполне такое можно носить: если уж видишь маленькую девочку в свитере с вывязанными узорами, то крайне похоже, что он ее действительно греет. А наиболее трагические сцены выполнены в одном из наиболее впечатляющих человека испокон веков сочетаний — белого, черного и красного. При таких визуальных пиршествах даже гуро служит будто иносказанием и стыдливым эвфемизмом куда более дерзких подтекстов. Ведь как минимум пару трактований можно придумать сразу - и еще самое меньшее дюжину позже - на то, что означает, если юноша не хочет есть своего лучшего друга, или если его самого хочет сожрать какой-нибудь извращенный гурман. Действо пульсирует в пароксизмах смачных вакханалий, в спазмах необузданного эпикурейства. Но чего уж там, если не хочется язвить даже на тему девочки внутри мальчика, гастрономически и не очень соблазняющей оного мальчика.
Финал ювелирен, и еще больше таков потому, что не пафосен, а прямо-таки вызывающе повседневен и размерен — но ведь точно так и внедряется искушение в человеческую душу, надежнее всего. И секрет того, как перевоплощается Канеки, скорее всего в том, что как минимум половина искусительных слов девы — в общем-то правда, а еще половину аргументов он и сам желал услышать с давних пор, еще до того, как вообще ее знал. А если ко всему прочему такой как будто гипотетический вопрос внезапно встает перед тобой до крайности осязаемо... то многие ли из нас будут способны осознать, что самая страшная ложь — это полуправда?
