Этот мой отзыв не будет начинаться с привычного «привет всем»…
Если бы можно написать тишину, я бы начала с минуты тишины.
Этот отзыв о книге, которая оставила неизгладимое впечатление на всем моем существе; о книге, которую я закрывала много-много раз, так как она разбивала в прах все устоявшееся мнение о прошлом страны, частью которой в течение более века была и моя Родина.
Это произведение открыло мне глаза на многие вещи, о которых не принято до сих пор говорить на уроках истории в школе, но в то же время я в который раз поняла, что нет плохих народов, просто в этом народе есть паршивые овцы, которые как оборотни прикидываются львами и силой заставляют подчиняться их воле. Но доброта, зачатки которой есть в каждом человеке, позволяет не терять человеческий облик.
В этом отзыве я хочу поделиться своим мнением о книге литовской романистки Руты Шепетис – «В оттенках серого».
Книга была написана в 2011 году и стала бестселлером, однако ее до сих пор не опубликовало ни одно российское издательство, а книгу я читала в любительском переводе, которое нашла в просторах Вконтакте, но с другим вариантом перевода – «Посреди серой мглы»
История разворачивается накануне начала Великой Отечественной войны, в 1941 году.
Весь сюжет строится вокруг Лины Вилкас – талантливой молодой художницы, которая должна была уехать учиться в Вильнюс в один из лучших художественных школ, но жизнь распорядилась иначе и однажды к ним врываются нквдшники и увозят ее, маму и младшего брата Йонаса в неизвестном им направлении.
Накануне уже арестовали их отца – профессора Костаса Вилкаса, но Лина и Йонас в неведении, они ждут отца, верят, что скоро он снова будет дома.
— И что это за мудрая девочка стоит посреди улицы, когда так снежит?
— Только та, чей папа опаздывает, — поддразнила его я. Стало видно папино лицо, раскрасневшееся на морозе. Он нёс охапку сена.
— Я не опоздал, — сказал он и приобнял меня, — а пришёл как раз вовремя.
Уходя не по своей воле из дома, Лина забирает с собой самое ценное – свой альбом для рисования и карандаши, в скором будущем она решит, что будет рисовать свой путь от дома то конечной точки, расскажет своими картинами все, что ей и другим арестантам пережить, она надеется, что таким образом подскажет папе, как найти семью и надеется на скорое воссоединение.
Читая роман, Лину я представляла в образе Эль Фаннинг, хрупкая с виду милая девушка, внутри которой оказался титановый стержень, на протяжении всей истории мы видим как она становится старше не только физически, но и умственно. Если в начале книги она отрицала происходящее, из-за упрямости не могла смириться, то пережив жестокость НКВД, увидев смерть ни в чем не повинных людей, в том числе младенцев и детей, она приняла всё, не опустила руки, а стала только тверже, мудрее, в меру своих сил выживала не только сама, но и помогала другим, при этом не предав свои убеждения.
Я вышла из юрты рубать дрова. Пошла по снегу, пять километров к деревьям. И тут
я увидела это. Тоненькую серебристую или золотую полоску посреди серых тонов на
горизонте. Я не могла отвести глаз, всё смотрела на солнечный свет и улыбалась. Солнце
вернулось.
Елена Вилкас – мать Лины и Йонаса. Утонченная, красивая, я представляла ее Моникой Белуччи, если бы она была блондинкой и чуть менее красивой. Я не представляю, реальный человек смог бы остаться таким добрым при таких обстоятельствах, но Елена всегда и везде ищет достоинства, в каждом человеке она видит зачатки добра, помогает всем по мере сил, при этом направляет своих детей по этому же пути.
А вернулась с полным подолом чего-то тяжёлого. В вагоне опустилась на колени и разослала юбку. Конфеты, ириски, леденцы, чёрная лакрица, целые горы жвачек и других сладостей радугой легли перед нами, скатываясь на пол. <…>
— Там не было хлеба или чего-то из серьёзной еды, — пояснила мама, разделяя эти сокровища. <…>
— Глупая женщина. Ну и зачем нужно было тратить свои деньги на нас? — спросил Лысый. <…>
— И я знаю, что вы бы сделали такое для моих детей, если бы они в этом нуждались.
Мне кажется, на войне люди превращаются в бесполых, когда главная задача – это выжить, не важно, насколько ты грязный, какие лохмотья носишь, а по волосам скачут вши...
Она кивнула. Вши. Теперь у нас будет их полная юрта — это только вопрос времени.
Но Елена Вилкас прежде всего женщина, даже если над тобой издеваются, пытаются унизить, чувство собственного достоинства нельзя терять.
Она достала тюбик помады, которая немного подтаяла, и слабой рукой подвела губы.
Йонас улыбнулся. Мама ему подмигнула.
Энкавэдэшники держали винтовки наготове.
10 - летний Йонас, которому пришлось повзрослеть и занять место отца в семье, Андрюс, в которого Лина влюбилась бы с первого взгляда, если бы не война, госпожа Арвидас, которая пожертвовала своей честью и красотой, чтобы помогать сыну и другим заключенным, Лысый – еврей, для которого нет надежды, ведь с одной стороны его арестовал СССР, а с другой наступает Гитлер, уничтожающий евреев…
У каждого героя своя непростая судьба, каждый борется с наступившими тяготами по-своему, кто-то черствеет, отбирая хлеб у слабого, кто-то продает свою душу, становится «шестеркой» НКВД, для кого-то сопротивление, хоть и молчаливое – единственный способ не потерять себя.
Но никого я не могу осуждать, ведь жизнь – это самое ценное, что есть у человека, чтобы сохранить ее, люди готовы на все, только у каждого человека граница недозволенного различается.
Три дня мы пытались втихаря вынести из вагона Ониного ребёнка, но всякий раз возле двери находился охранник. В вагоне стоял невыносимый запах разложения. Меня тошнило. В конце концов Она согласилась сбросить мёртвого ребенка в туалетную дыру. Она стояла над отверстием на коленях, плакала и прижимала к себе свёрток.
Несмотря на первоначальный восторг, я потом задумалась, что-то мешало мне принять книгу полностью. Мне не нравится разделение автором на черное и белое. НКВД издевается над пленными самыми жуткими способами, и даже не это меня смутило. Я верю, что тогда использовали самые изощренные пытки, чтобы сломать дух человека, ни для кого уже не секрет, что моральное и физическое насилие было на ходу.
Но мне не верится, что среди сотен солдат не нашлось ни одного, у кого бы хватило доброты тайком иногда помогать арестантам, я не верю, что среди тысяч пленных не было одного, кто не попытался убить истязателей.
Единственный солдат, который скрываясь под жесткой личиной, иногда проявлял зачатки доброты, и то оказался наполовину поляком, которого русский отец забрал у матери. Именно он, Николай Крецкий, пожертвовав многим, дал луч надежды всем пленным, которые медленно умирали за Полярном кругом, в трудовом лагере среди лютых холодов Сибири.
Не бывает, что человек полностью хороший и полностью плохой. Душа человека – это не сплошное черное и белое, это еще и все оттенки серого, люди меняются, кто-то в силу внешних обстоятельств черствеет, а кто-то наоборот понимает, что сила в доброте и прощении.
Ведь даже во времена Второй Мировой Войны среди немцев были те, кто тайно помогал осажденному народу.
Роман Руты Шепетис получился как ультиматум СССР в лице России, ведь она не дала согласия на издательство ее книги в РФ, так как была убеждена, что
Издательство тесно связано с нынешней властью.
Мне не нравится сигнал от книги, который носит немного националистический оттенок. Я верю, что дети не должны отвечать за проступки и преступления отцов, но я верю, что отцы отвечают за своих детей.
— Хуже Сталина быть не может, — говорил один из мужчин за столом в гостиной. — Он — воплощение зла. — Здесь нет ни хуже, ни лучше, — тихо заметил папа. Я за углом подкралась ближе, чтобы послушать. — Но ведь Гитлер не будет нас выселять, — ответил тот мужчина. — Тебя, наверное, нет, а нас, евреев? — спросил доктор Зельцер, близкий друг моего отца. — Вы ведь слышали, Гитлер заставляет евреев носить звезду на рукаве.
Книгу я рекомендую к прочтению, но только изначально отбросив все чувства в сторону, так как роман может задеть чувства и даже нанести обиду. И даже после этого романа, я все равно верю, что нет плохого народа, есть плохие люди, и я верю, что на самом деле были люди, которые несмотря на настроение власти, помогали «врагам народа» тем, чем могли, даже ценой собственной должности, а может и жизни.
— Как вы могли? Вы что, с ума сошли? Я села и принялась оглядываться: что же происходит? Над Йонасом и Андрюсом стояла госпожа Грибас. Я постаралась подойти к ним. — Ведь это Диккенс! Как вы посмели! Вы превращаетесь в скот, за который они нас и принимают! — Что случилось? — спросила я. — Твой брат и Андрюс курят сигареты! — закричала она. — Мама знает, — заметила я. — Из книг! — Она сунула мне в лицо обложку.
