Фельдфебель. Ты что, хочешь заморочить мне голову? Я тебя отучу от наглости. Ты прекрасно знаешь, что у тебя должна быть лицензия.
Мамаша Кураж. Выбирайте выражения и не говорите в присутствии моих малолетних детей, что я хочу вскружить вам голову, это неприлично, мы с вами незнакомы. Лицо порядочной женщины -- вот моя лицензия во втором полку, и я не виновата, если вы не умеете читать такие лицензии. А печать себе на лицо ставить не дам.
Малая сцена прекрасно подходит для этой пьесы недоброго и рассудочного Брехта. Занавеса нет, на колоннах - граффити, ныне неизбежный признак разрухи; на сцене - белый павильон, в котором скрывается оркестр.
Как водится за мной, дам непрошеный совет - перед походом в театр неплохо бы прочесть пьесу.
Идёт Тридцатилетняя война (1618-1648), религиозное столкновение между протестантами и католиками, по ходу действия увидим и тех и этих - религиозные разногласия в глаза не бросаются. Разделить на сцене воюющие стороны помогут шарфы футбольных фанатов. А так, все одинаково не против выпить за чужой счет водки, сменить сапоги.
Мамаша Кураж - Анна Фирлинг - маркитантка, она следует за войском и продает всё, что может пригодится: патроны, ремни, тушёнку. Иные маркитантки наживали на войне состояния - как мы увидим на примере Иветты, знакомой Кураж, это возможно, но с любыми деньгами они оставались в своем кругу - людей из низов, жадных до наживы.
В постановке Мастерской Фоменко Кураж никуда не едет, и никто не толкает её повозку: зачем куда-то ехать - война повсюду и всегда, бессмысленно строить планы и мечтать о чем-то вне ее. Даже когда наступает перемирие или заключают мир, это значит только то, что на этот раз товар удастся закупить дешевле и все начнется заново.
У Анны Фирлинг трое детей. Они проживут всю жизнь на войне, но, давайте честно, они бы без войны и не родились - все от разных отцов, которых Кураж встретила в разных концах Европы.
Сам Брехт считал, что лучшей Мамашей Кураж на русской сцене могла бы стать Фаина Раневская.
Здесь же главную роль играет Полина Кутепова - хрупкая и женственная, и видно, как она боится за своих детей, умно своего страха никому не показывая, - доверять тут некому. Будь она большой горластой бой-бабой, это была бы совсем другая история.
Вместо ремарок здесь - ТВ-пропаганда, шипящая рация и сурдоперевод, вместо полковой кассы - банковская карта, товар перевозят в больших клеенчатых сумках челноков - узнаваемая русским зрителем деталь.
Как Брехт сегодня, смотрится? - Вполне.
