Принялась читать роман со стойкими мыслями, что сейчас увижу очередную историю о том, как несчастного провинциального учителя доконали тупые несносные дети и безразличное к его преподавательской доле государство. Никогда ещё так жестоко не ошибалась.
👹Вопрос, кто здесь, может, и не мелкий, но всё-таки бес, мягко говоря, не праздный, при такой галерее персонажей, где одно чучело краше другого, а любой нормальный человек начинает казаться совершенством. Или чем-то близким к этому. Подлинным испытанием стало не разбить экран собственного смартфона, и стойко переносить очередную эскападу Пиридонова, молясь, чтобы новая его радость не вышла боком ни персонажам, ни моей психике, а следом за нею и технике. Бесит, аж невмоготу 😁. Учитель, конечно, профессия древняя, но не древнейшая, а такие кадры поносят сей благородный труд, репутацию которого и без оных стараний нужно реанимировать. И ведь в чем же дело?
Если коротко, то это роман о том, как плохо чувствует себя человек не на своем месте. Он рвется к одному положению, занимает другое, а должен быть вообще в третьем, и ситуации нисколько не помогает окружение, которому дела нет до того, что у одного не шибко значимого кадра что-то в голове переклинило, что он житья не даёт целому городу. Вы знаете, что такое безумие? (с) Ну, Сологуб точно знает. Редко где встретишь его настолько хирургически точное воплощение, написанное без тупых штампов, но со всеми присущими атрибутами: скудоумием, тягой к насилию и непреодолимым ощущением собственной никем не понятой важности. Снимаю шляпу, картина вышла сногсшибательной.
👹 Собственно, сюжет: Препод в провинциальной гимназии Ардальон Передонов весь во власти влажных мечт о том, как ему пожалует княгиня инспекторские место. Да только вот незадача, условие есть, жениться, на ком скажет. А Передонов условий не любит, и упёрся бараном: сначала место, а потом - венец, а то вдруг обманут? Но есть ещё одна загвоздка: княгиня ничего лично ему не говорила. О сей сделке он знает только с уст нареченной невесты Варвары, после добровольного окольцевания которой ему, якобы, улыбнется счастье. Только не верит этому Передонов. Как не верит, что его ближайшие друзья ему добра желают. Как не верит тому, что коллеги не клевещут директору на него. Как не верит, что соседи не доносят на него градоначальнику. Как не верит никому, даже коту под лавкой, который, как ему кажется, оборачивается усатым господином, а карты во время пьяных застолий следят за ним и готовы оклеветать перед любым, их только спроси. В ответ Передонов всячески пытается устроить свою долю собственными силами, да невдомёк ему, что он вступил в неравную борьбу с собственным безумием, которое от его действий лишь пухнет, как на дрожжах, и подкидывает новые препоны в и без того наполненную чудесами и страхом перед вездесущим предательством жизнь.
Кажется, что персонаж жертва, но это лишь отчасти так. Увы, он та ещё сволочь, от природы любящая гадить всем кругом, ибо нет ничего приятнее, как видеть чужие страдания, будь то унижение его потенциальной пары, заплаканные после розг физиономии гимназистов, которых выпорол отец по его же доносу, или заткувшийся посреди беседы друг, удрученный с его тонкой подачи каким-нибудь замечанием. Все едино. Главное, если он радуется жизни, то другие не должны, а уж если ему плохо, то сам бог велел испортить день кому-нибудь ещё. Как-то так.
👹 Передонов - одновременно лучшее и худшее, что случилось с этой книгой. Из-за него хочется и дальше читать и порвать нафиг все страницы с его участием, благо, сюжет не только ему одному посвящен, автор не дурак, слава богу. Но его удельный вес несмотря на ничтожность и убогость характера все же слишком велик, чтобы просто читать и не иметь ввиду желания отвинтить ему голову как крышку у газировки, настолько он омерзителен и... совершенно человечен. Он - проявление мелкой гадливости человеческого характера, уродец, который рвется в большие господа, но всем (кроме его ближайшего круга знакомств) хватает ума не пускать его туда, где он видит возможность полной реализации своего ущербного эго - на место инспектора. "Не хотят помогать, сам добьюсь"- с такой мыслью персонаж начинает свою серию злоключений, которые составляют процентов 65 от содержания книги, остальное - это злоключения другого персонажа, с которым волей автора столкнулся Пиридонов в гимназии (речь о Пыльникове). Разумеется, ни тот, ни другой взаимной важности друга друга не уразумели, но им и не надо, надо нам. А правда в том, что их истории, в общем-то, имеют некоторую схожесть, но различны, как небо и земля: оба творят какую-то фигню, нарушаю общественное спокойствие, иногда привирают насчёт собственных похождений, иногда даже верят в собственные слова... Но при этом являют полнейший контраст.
Пыльников - невинная мальчишеская глупость на ножках и нежного вида, шалости которого ограничиваются его собственным опытом и не столь ужасными последствиями благодаря череде случайностей.
Пиридонов - воплощение средневозрастной грубости, шовинизм воплоти и сумасшествие на почве неудовлетворённого желания быть выше того положения, которое определила ему собственная ничтожность - под самым плинтусом. И его враки по закону справедливости, естественно, дороговато кое-кому обошлись...
Конец у книги открытый. Вывода не будет, будет многоточие, которое повиснет перед читателем разведёнными в стороны авторскими руками. Эта книга о том, как человек не справился с самим собой. И даже более того: как ему никто не помог с этим справиться. Собственные пороки обвили несчастного изнутри и удушили собою, а все, кто находился снаружи этой внутренней трагедии, наблюдали за тем, кто близко, кто - издали, и не сделали телодвижений, чтобы помочь. Да и зачем? Кому все равно, у них своя жизнь, а кому - радостно, ведь за счёт чужого прогрессирующего слабоумия можно устрясти собственные дела, выгодно будет. Книга эта - полотно провинциального дворянства, которое, за редким исключением, только и живёт тем, что пакостит друг другу и получает от того огромное удовольствие. Кульминацией безумия становится сцена на маскараде, где ни за что ни про что чуть человека не порвали, хотя он честно выиграл конкурс. Незначительные проблески здравомыслия и благородства - редкие гости текста, как свежие дуновения, появляются - и исчезают, только успевай их ловить. В этом и суть. Сумасшествие - заразно.
Вывод: проза серебряного века тем отличается, что далеко не всегда по ней можно сделать какие-нибудь выводы. Автор явно не стремится к морализаторству, а просто показывает изврат человеческой натуры мелкого ничтожества, раскрывая перед нами его изнанку. Сочувствовать сложно, поскольку было сделано все, чтобы от этого кадра отворачивало, как от мусорной кучи. Зачем? Ну, переломное время таким было, декадентство, правда, не без отчётливых надежд на рассвет. Картина не чёрно-белая, но в достаточной степени мрачная, чтобы спираль мысли стремилась в бездну невесёлых размышлений во время и после прочтения, а не из нее - на свет. Особенно в конце, который обрывается чудовищной сценой, удовлетворительного выхода из которой попросту нет.
