Именно с книги "Иностранка" когда-то началось мое знакомство с Сергеем Довлатовым.
До этого я за небольшим исключением литературой советских эмигрантов не очень интересовалась, поскольку в большинстве своем там либо что-то о советской действительности и ужасах режима, либо о социальной справедливости (иногда такое можно, но без фанатизма), либо о запретном (например, о сексе), и даже не особо умело (как, к примеру, у Игоря Ефимова в "Неверной".
И Довлатов меня не просто приятно поразил, а привел в восторг.
Вроде бы все то же самое: избитый сюжет (а о чем еще писать эмигранту?) - о быте эмигрантского квартала, вроде бы тот же извечный еврейский вопрос. И не только еврейский, а вообще вопрос дискриминации.. Все это активно присутствует и в "Иностранке". Да и советский режим здесь также во всей красе. В общем, типично эмигрантская проза... Но потрясающая его трагикомическая подача это искупает с лихвой.
В американском восприятии эмигрантов с полдачи Довлатова это звучит так:
Помимо евреев в нашем районе живут корейцы, индусы, арабы. Чернокожих у нас сравнительно мало. Латиноамериканцев больше.
Для нас это загадочные люди с транзисторами. Мы их не знаем. Однако на всякий случай презираем и боимся.
Косая Фрида выражает недовольство:
– Ехали бы в свою паршивую Африку!..
Сама Фрида родом из города Шклова. Жить предпочитает в Нью-Йорке…
А в самом СССР вот так:
на девятнадцатом году Маруся полюбила еврея с безнадежной фамилией Цехновицер.
В сущности, еврей — это фамилия, профессия и облик. Бытует деликатный тип еврея с нейтральной фамилией, ординарной профессией и космополитической внешностью. Однако не таков был Марусин избранник.
Звали его полностью Лазарь Рувимович Цехновинер, он был худой, длинноносый, курчавый, а также учился играть на скрипке. Мало того, как всякий еврей, Цехновицер был антисоветчиком. Маруся полюбила его за талант, худобу, эрудицию и саркастический юмор.
Марусины родители забеспокоились, хотя они и не были антисемитами. Галина Тимофеевна в неофициальной обстановке любила повторять:
— Лучше уж я возьму на работу еврея. Еврей, по крайней мере, не запьет!
— К тому же, — добавлял Федор Макарович, — еврей хоть с головой ворует. Еврей уносит с производства что-то нужное. А русский — все, что попадется.
Поэтому во-первых (и в-главных), "Иностранка" - это отличный юмор. Не местами и не на отдельных страницах - вся подача этой истории от первого до последнего слова, это и юмор, и ирония, и остроумие, и сатира, и все это без пошлости и сарказма (сарказм предполагает негативное отношение, а автор по отечески любит и своих непутевых и далеко неидеальных героев, и свои истории).
Посыл у книги указан сразу:
Одиноким русским женщинам в Америке – с любовью, грустью и надеждой
Но и я хоть и не в Америке, и не одинокая, прочитала с удовольствием.
В центре истории - Маруся Татарович. Ее образ выбивается из картинки "стандартного" эмигранта: материально она была обеспечена и в Советском Союзе, поэтому в Америку ехала не за деньгами; абсолютно аполитична (а потому преследования КГБ на Родине ей не грозили), дочь хорошо устроенных партийных работников (а потому проблемы самореализации остро не стояло), русская (поэтому антисемитские придирки также ей были неведомы).
Ну разве что моральные принципы у нее не совсем "советские". Она легкомысленна, не очень разборчива в сексуальных связях и в жизни обожает только удовольствия.
К тридцати годам Маруся поняла, что жизнь состоит из удовольствий. Все остальное можно считать неприятностями
Каким ветром ее понесло в Америку - спойлерить не буду. Скажу только, что жить в полное удовольствие в Советском Союзе, несмотря на все данные, у нее не получилось
И вот Марусей овладело чувство тревоги. Все ее подруги были замужем. Их положение отличалось стабильностью. У них был семейный очаг. Разумеется, не все ее подруги жили хорошо. Некоторые изменяли своим мужьям. Некоторые грубо ими помыкали. Многие сами терпели измены. Но при этом - они были замужем. Само наличие мужа делало их полноценными в глазах окружающих. Муж был совершенно необходим. Его следовало иметь хотя бы в качестве предмета ненависти.
Второе, что доставляет удовольствие при чтении - это язык и слог. Живой, легко читаемый, изящный, филигранный.
Из второго вытекает и третье - очень живые, реалистичные, легко представляемые образы героев. При серьезном рассмотрении они, конечно на идеал никак не тянут, но тут они комичные, милые, искренние, поэтому осуждать их язык не повернется (да и в книге все окружение это делает за читателя не переставая). Автор же относится к непутевой Марусе хоть и с явной перманентной насмешкой, но эта насмешка отеческая, нежная, принимающая.
Объем книги тоже удачный. В меру короткий, без затянутости, несмотря на обилие деталей, но все очень образно.
Сюжет, конечно, незатейливый, интриги как таковой нет, но для отдыха - прекрасная вещь, которую так и хочется во время чтения растащить на цитаты.
Конечно, если захотеть пофилософствовать - то можно обнаружить много очень грустного и печального, ведь все очень жизненно, но все же подача материала сглаживает эти моменты.
Как позже оказалось, "Иностранка" - не самое удачное произведение Довлатова (остальные, прочитанные позже, мне понравились еще больше). Но в любом случае, рекомендую всем, кто любит подобный юмор (не всем, конечно, он подойдет).
