Если честно, главным мотивом, побудившим взять эту книгу в библиотеке, стало любопытство. Потому что иранский автор в русскоязычном сегменте — редкая диковинка.
Хотя иранским писателем Сераджи Махбода можно назвать с натяжкой — родину он покинул в двадцать лет, в середине 70-х, и после государственного переворота, насколько можно судить, туда не возвращался. Так что точнее, пожалуй, будет формулировка "американский автор иранского происхождения". А так как книга написана спустя много лет после эмиграции, стоит, пожалуй, сделать поправку на то, что воспоминания о годах жизни в Иране могут быть не совсем точными и объективными.
Мне не удалось найти информацию, во всяком случае, в русскоязычных источниках, насколько роман биографичен. Но полагаю, что если не центральная сюжетная линия, то некоторые эпизоды из жизни главных и второстепенных героев имели место в реальности.
Аннотация:
В небедном квартале огромной столицы живет семнадцатилетний Паша Шахед, и лето 1973 года он проводит главным образом на крыше, в компании своего лучшего друга Ахмета; юноши шутят, обсуждают прочитанные книги, строят планы на будущее. Паше нравится соседка, красавица Зари, и, хотя она еще в младенчестве обещана в жены другому, робкая дружба мало-помалу превращается в отчаянную любовь.
Но однажды ночью Паша оказывает услугу тайной полиции шаха. Последствия этого невольного поступка чудовищны, и уже невозможно жить по-прежнему, глядя на мир через розовые очки, - судьба толкает юношу и его друзей на смертельно опасную дорогу..
Время действия — 1973-74 годы, незадолго до Иранской революции и свержения шаха.
Главный герой Паша́ и его друзья — сторонники оппозиции, хотя сами напрямую в политических организациях не состоят, кроме одного человека. Значительная часть книги посвящена рассказам о кровавом и жестоком режиме шаха, о том, как с неугодными расправляются, порой без суда и следствия, о пытках в тюремных застенках. Здесь на меня отчетливо повеяло вайбами постперестроечной литературы о зверствах кровавой гэбни (роль которой в романе выполняет тайная полиция САВАК). Разве что лейтмотива "шах — марионетка США" в наших романах про сталинский режим не было ))
Не могу судить, насколько такая позиция была справедлива и обоснована, да и революция, о которой мечтали герои, счастья, процветания и социальной справедливости Ирану в итоге не принесла. Но это, по большому счету, отношения к книге не имеет — книга прежде всего об идеалах и верности своим убеждениям. А возможные заблуждения героев — это, как говорится, совсем другая история.
Знаешь, некоторые считают меня идеалистом, но я мечтаю о том дне, когда ни один человек не будет ложиться спать голодным. Я хочу найти способ дать образование любому, чтобы каждый мог полностью себя реализовать. Я хочу равенства и справедливости для всех, независимо от социального положения и классовой принадлежности.
В целом персонажи книги оказались очень близки и понятны. Да, какие-то культурные различия есть, например, традиция прикусывать кожу между пальцами в случаях, когда мы плюем через левое плечо. Или чрезмерная, на взгляд европейца, эмоциональность — герои не стесняются плакать и вообще довольно бурно выражать эмоции. Автор, видимо, понимает это и даже специально дает объяснение:
Мы другие. Привычка не скрывать скорбь имеет исторические корни. Завоеватели безжалостно уничтожали наш народ. Это и Александр Македонский; и варвары, которые сожгли Персеполь; арабы, которые сотни лет грубо и жестоко обращались с нами; и Чингисхан, который в тринадцатом веке истребил почти три миллиона наших граждан. Выражение скорби стало весьма важным аспектом нашей культуры. Когда у нас на глазах убивают ребенка, мы стенаем, словно душа хочет покинуть тело. Когда с нами жестоко обходятся, мы пронзительно кричим. Это то, чем наградила нас история, сынок. Единственный способ противиться непростительному злу — безутешно рыдать.
Но в целом эмоции, мысли и жизнь семнадцатилетних подростков оказались неожиданно близки и понятны, и здесь каких-то глубоких различий я не почувствовала. Они дружат, шутят, влюбляются, мечтают, бунтуют против несправедливости и всего мира.
Милая и трогательная история первой любви, да и в целом эпизоды, когда молодежь проводит время вместе, очень безыскусные, чистые, обаятельные, возвращающие в твою собственную юность. И в эти моменты понимаешь, что иранские подростки, жившие в середине прошлого века, по большому счету мало чем отличаются от тебя. И в этом автор добился своей цели.
Язык книги мне показался суховатым, а сюжет — несколько затянутым. Первое ещё можно списать на огрехи перевода, второе, скорее всего, объясняется тем, что книга — дебют человека, не имеющего отношения к литературе. Также, возможно, здесь тоже сказались различия культурного кода и подхода к рассказу историй. Хотя едва ли у автора после стольких лет эмиграции сохранился менталитет истинного иранца.
Поэтому возможность погрузиться в чужую культуру и немного больше узнать про Иран, о котором у меня, как наверняка у большинства, есть лишь расплывчатое и довольно стереотипное представление, так и осталась главным достоинством этой книги лично для меня. С художественной точки зрения книжка неравномерная — яркие эпизоды и красивые речевые обороты чередуются с довольно слабыми.
Так что если вы тоже любите такого рода литературные исследования другой культуры, либо вам нравятся истории юношеской дружбы, первой любви и взросления, рекомендую этот роман.
