Трилогия классическая фантастическая феерия. Молодой парень из Алма-Аты попадает в могучую космическую цивилизацию, ради принцессы этой цивилизации которую полюбил. Переживает множество приключений, становится мужем принцессы и заодно узнаёт много нового, а именно, невероятно могущественная космическая цивилизация всего лишь эксперимент землян будущего, они создали эти космические монархии, кстати, похожие на миры Эдмонда Гамильтона, и однажды он узнаёт почему. И вот здесь начинается самое интересное.
Земляне будущего, оказывается, вовлечены в космическую войну с некой сверхцивилизацией фангов. И они войну проигрывают. Тогда и появляется идея создать, так называемые, хроноколонии. Создать в прошлом эту сверхмощную человеческую космическую цивилизацию, что бы она, когда придёт время, стала союзницей землян в войне с фангами.
И здесь у него опять начинается полемика с Иваном Ефремовым, он второй раз показывает извращённое общество, возникшее на основе идей Ивана Антоновича (Напоминаю, первое «геометры»). Только фанги, в отличие от «геометров» не человекоподобны.
Кто знаком с творчеством Ивана Ефремова тот знает, что Иван Антонович отвергал Добро и Зло. Он считал обе категории всего лишь химерами, поскольку нет ни одного чёткого критерия позволяющего установить, вот это, всегда, в любых обстоятельствах Добро, а вот это, всегда, в любых обстоятельствах, Зло. И полагал, что разумную и справедливую социально-экономическую систему можно построить, лишь отказавшись от гуманизма (Добра), как от высшего идеала, и приняв за такой идеал красоту. Красоту, как высшую степень целесообразности, как меру, доведённую до совершенства.
В «Лезвии бритвы» он дал такое определение красоты:
Красота — это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления, всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон — наилучшим, считая синонимом этого слова меру, точнее — чувство меры. Я представляю себе эту меру чем-то крайне тонким — лезвием бритвы, потому что найти ее, осуществить, соблюсти нередко так же трудно, как пройти по лезвию бритвы, почти не видимому из-за чрезвычайной остроты.
Из определения видно, что Красота, в отличие от Добра и Зла, объективна, и её законы можно познавать, опираясь на науку.
Именно из этого исходят фанги, и попадают в ловушку. Их пленила красота войны, красота героизма, подвигов, самопожертвования, красота боя, сражений, мужества. И именно ради этого они ведут войну с землянами, ради самой войны, точнее, ради того, что война прекрасна.
Могла ли возникнуть настолько извращённая сверхцивилизация?! Сверхцивилизация, не понимающая, что мир целесообразней войны?!
Кто знает?!
Вначале 90-х, когда писалась книга, можно было поверить и не в такое.
Но у Лукьяненко опять нет ни полслова, что это извращённое толкование наследия Ивана Антоновича. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, когда читал, что он считает, что фанги, как и «геометры», это закономерное развитие идей Ефремова.
Ну и, конечно же, герой сумел найти способ показать фангам, что мир прекраснее войны. И принести мир обеим великим сверхцивилизациям. Прежде всего, великой, но тоже извращённой сверхцивилизации наших потомков.
