Весь мир сейчас обеспокоен темой экологии: ученые говорят об изменениях климата и вымирании редких животных, компании соревнуются в натуральности своей продукции, даже на государственном уровне что-то делается в этом направлении. Многие сортируют мусор, отказываются от пакетов, выбирают вещи с пометкой "eco", "organic" "cruelty free" и т.п. Это хорошо и правильно. Но ведь Земле угрожает не только мусор. Есть вещи серьезнее и летальнее для всех обитателей планеты: ядерное оружие, например.
По подсчетам экспертов, уже в первые часы «ограниченного» ядерного противостояния между Россией и НАТО погибнут около 91,5 млн человек.
100 миллионов человек только в первые часы. Какие будут последствия радиационного загрязнения, что ждет животных и растения, можно себе представить. И это не фантастический сценарий развития событий, а вполне реальный и возможный.
Со 2 августа 2019 года договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности утратил силу по инициативе США. ДРСМД был заключен между СССР и США в 1987 году.
К сожалению, лозунг «Миру — мир!» давно перестал быть актуальным. СМИ нагнетают напряженность, культивируют образ врага, романтизируют войну.
Сегодня я хотела бы рассказать о книге, написанной в 1963-м году, и очень злободневной.
- Курт Воннегут, «Колыбель для кошки» (англ. Cat's Cradle)
? СЮЖЕТ
Главный герой по имени Джон — молодой журналист и писатель. Он планирует документальную книгу об атаке на Хиросиму. Идея заключалась в том, что будет показан только один день, тот самый, когда американцы сбросили первую ядерную бомбу. И книга будет посвящена не самим военным событиям, а жизни выдающихся людей США, что они делали в этот день. В первую очередь, его интересовал главный создатель бомбы Феликс Хониккер (на самом деле, такого ученого, конечно, не существовало). Джон берет интервью у самых разных людей, весьма странных, открывает для себя новую необычную религию. Постепенно события закручиваются все более невероятно, и конец света неотвратимо приближается.
Сюжет увлекает, он совершенно непредсказуем и стремителен. Описываемое время — всего несколько дней.
Объем книги небольшой: у меня 205 страниц, учитывая, что строчки часто короткие. Текст разбит на крошечные главы по 1-3 странички. Можно закончить за 1 день в быстром темпе, или несколько, если читать понемногу.
Никаких колыбелек и кошек (в буквальном смысле) нет. Странно, что некоторые видят в названии обман. Это то же самое, что ждать от «Колыбельной» Чака Паланика детской сказочки на ночь. ?
? ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН
Год написания — 1963. Время холодной войны, наращивания военных мощностей и, как ответ на это, — зарождение пацифистского движения. Его пик в США произошел немного позже, в конце 60-х, в связи с войной во Вьетнаме.
Сейчас память о мировых войнах уже стерлась, превратилась во что-то киношное и показное. Но тогда люди видели новую ужасную войну как вполне реальную перспективу, помня опыт предыдущих. Это влияло на все мироощущение, чувство ценности каждого момента и того, что жизнь может в любой момент оборваться. Например, так это описывает Михаил Анчаров в романе «Самшитовый лес» 1979-го года:
И еще она всегда помнила, что родилась в августе, да-да, в том самом августе, и что с того самого августа есть бомба, которая может однажды остановить жизнь.
И для нее эта бомба была всегда, и потому она торопилась жить, торопилась выйти замуж, развестись, торопилась получить профессию.
Атомная бомба в СССР была создана в 1949-м.
Отсюда стремление писателей предупредить человечество (как у Стефана Цвейга, например), или разочарование от того, что люди безнадежны, и история их ничему никогда не учила и не научит (у Воннегута).
Сам Курт принимал участие во Второй мировой войне на стороне Западных союзников. Так он сам об этом вкратце рассказывает в романе «Мать тьма»:
Вскоре началась война, я участвовал в ней и попал в плен, так что смог немного узнать Германию изнутри, пока еще шла война. Я был рядовым, батальонным разведчиком, и по условиям Женевской конвенции должен был работать, чтобы содержать себя, что было скорее хорошо, чем плохо. Я не должен был все время находиться в тюрьме где-то за городом. Я отправлялся в город, это был Дрезден, и видел людей и что они делают.
<...> А город был прекрасен, наряден, как Париж, и совершенно не тронут войной. Он считался как бы «открытым» городом и не должен был подвергаться бомбардировкам, потому что в нем не было ни скопления войск, ни военных заводов.
Но в ночь на 13 февраля 1945 года, примерно двадцать один год тому назад, на Дрезден посыпались фугасные бомбы с английских и американских самолетов. Их сбрасывали не на какие-то определенные цели. Расчет состоял в том, что они создадут много очагов пожара и загонят пожарных под землю.
А затем на пожарища посыпались сотни мелких зажигательных бомб, как зерна на свежевспаханную землю. Эти бомбы удерживали пожарников в укрытиях, и все маленькие очаги пожара разрастались, соединялись, превращались в апокалиптический огонь. Р-р-раз – и огненная буря! Это была, кстати, величайшая бойня в истории Европы. Ну и что?
<...> Фабрика солодового сиропа исчезла. Все исчезло, остались только подвалы, где, словно пряничные человечки, испеклись 135000 Гензель и Гретель. Нас отправили в убежища откапывать тела сгоревших и выносить их наверх. И я увидел много разных типов германцев в том виде, в каком их застала смерть, обычно с пожитками на коленях. Родственники иногда наблюдали, как мы копаем. На них тоже было интересно смотреть.
Вот и все о нацистах и обо мне.
Если б я родился в Германии, я думаю, я был бы нацистом, гонялся бы за евреями, цыганами и поляками, теряя сапоги в сугробах и согреваясь своим тайно добродетельным нутром. Такие дела.
Подумав, я вижу еще одну простую мораль этой истории: если вы мертвы – вы мертвы.
И еще одна мораль открылась мне теперь: занимайтесь любовью, когда можете. Это вам на пользу.
Этой истории посвящен автобиографический роман «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», но вот она вся в кратком изложении.
? ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Стиль Воннегута ни с чем не спутаешь. Построение текста напоминает устную речь. Но не стоит обманываться, это не просто болтовня рассказчика о том о сём, что придет в голову. Все мелкие детали не случайны. Повествование динамичное, "рваное" — разрозненные фрагменты вначале, и цельная картинка появляется к концу романа.
? ИДЕЙНОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Я считаю, что «Колыбель для кошки» — экзистенциальный роман, т.к. здесь есть основные идеи этого философского направления:
- Одиночество. Люди безразличны друг другу. Типичный диалог у Воннегута — когда один из собеседников что-то пламенно излагает, а второй вежливо отвечает: «Да?», «Неужели?», « А-а-а...», «Не может быть». И говорящего все устраивает.
- Идея конечности жизни.
- Ответственность индивида перед человечеством. Отдельные решения, поступки влияют на ход истории.
- Абсурдность этого мира.
В художественном мире Воннегута всем управляет фатум, слепая судьба. Люди действуют так, как подсказывает текущий момент, не задумываясь о последствиях. Если посмотреть в прошлое, становится понятно, что по-другому быть не могло.
И так случилось, «так должно было случиться», как сказал бы Боконон...
Этот мир не хорош, в нем творятся чудовищные вещи. Никакого смысла, который бы все это оправдывал, нет.
И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона – прошлой ночью я его прочел весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так:
«Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет».
Есть ли Бог? В вымышленной религии, которой придерживается рассказчик, утверждается, что есть, и все происходящее — его замысел. Но религия эта очень специфическая. Боконон прямым текстом объявляет свое учение ложью, призванной облегчить жизнь людей.
Нет в этой книге правды, но «эта правда – фо’ма*, и от нее ты станешь добрым и храбрым, здоровым, счастливым».
*Безобидная ложь – фо’ма
Разве не тем же занимаются существующие религии? Должны, по крайней мере. А то, порой, наоборот, затрудняют. На мой взгляд, здесь показано самое правильное отношение к религии, и сделано это очень остроумно. )
– Значит, это картина о бессмысленности всего на свете? Совершенно согласен.
– Вы и вправду согласны? – спросил я. – Но вы только что говорили про Христа.
– Про кого?
– Про Иисуса Христа.
– А-а! – сказал Касл. – Про него! – Он пожал плечами. – Нужно же человеку о чем-то говорить, упражнять голосовые связки, чтобы они хорошо работали, когда придется сказать что-то действительно важное.
? ИЗДАНИЯ, ПЕРЕВОДЫ
Сейчас у меня бумажная «Cat's Cradle» от легендарного британского издательства Penguin Books. Их визитная карточка — потрясающе стильные обложки. Вообще, я предпочитаю электронные книги, но тут не смогла удержаться. ?
Покупала в ИМ Лабиринт за чуть меньше 700 руб. (включая доставку). Странно, получилось почти без наценки: на обложке указана цена 7,99 фунтов (а это около 640 руб. по текущему курсу)
Год издания — 2011. Входит в серию #16: Penguin Essentials. У Пингвин букс все делится на серии, оформленные в едином стиле. То есть, если я захочу дополнить полку, то можно выбрать что-то из этого:
Какая же красота! Ну почему в России не делают ничего подобного? Каждая обложка — произведение искусства, тщательно продумана и создана специально для этой книги.
Что касается качества, то тут ничего особенного: мягкая обложка, дешевая бумага (но довольно плотная). Книга не разваливается, при аккуратном использовании обещает сохранять красивый внешний вид. Печать качественная, шрифт приятный, опечаток замечено не было. А что еще нужно читателю?
По-английски читается, в принципе, легко и быстро. Разве что, много сленговых словечек.
Самые известный перевод «Колыбели для кошки» на русский был сделан в далеком 1970-м Ритой Райт-Ковалёвой. И до сих пор новые книги выходят в этом переводе, хотя существуют и другие, более поздние, в т.ч. от самой Риты (переработка?), вот только найти их нереально:
Р. Райт-Ковалёва, М. Ковалёва (Колыбель для кошки), 1992 — 2 изд.
М. Ковалёва (Колыбель для кошки), 2001 — 1 изд.
Вначале я читала книгу на русском (электронная версия), позже — на английском. И не могла не заметить некоторые расхождения, связанные, очевидно, с советской цензурой. Сейчас покажу.
Например, в этом фрагменте было вырезано имя Сталина и всех лидеров про-советских стран, оставили только Гитлера и Муссолини (наверное, цензору показалось крамольной сама идея поставить их в один ряд).
А здесь бедняжка Зинка превратилась в Зику. Ее национальность (украинка) заменена на расплывчатое "иностранная".
Кажется, что такие маленькие изменения ни на что особо не влияют, но нет. Например, эпизод с Зинкой потерял всякий смысл, если не знать, что она представляла СССР.
В остальном же, канонический перевод прекрасен. Все очень художественно, при этом максимально близко к оригиналу. Отлично переведены стихи и речи на местном диалекте. Вот, например, стихотворение на английском:
И русская версия:
Все портит только цензура. Странно, что современным издателям на это плевать, и они продолжают печатать именно ту советскую версию с вырезанными фрагментами.
? ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Курт Воннегут — один из тех писателей, которые вызывают либо восторг, либо полное неприятие. На любителя, иначе говоря. Я оказалась как раз таким любителем: поднятые темы, идеи, язык, юмор Воннегута — всё резонирует со мной, вызывает бурю эмоций.
Книга подойдет тем, кто нормально воспринимает литературу абсурда, циничный юмор и пессимистичный взгляд на жизнь. Поднимаются очень важные и тяжелые темы, это не развлекательное чтение (впрочем, может быть легким, если воспринимать эту историю как фантастику и не проводить параллели с реальностью).
А недавно Google почему-то выдал мне дудл про Deň boja za slobodu a demokraciu в Чехии и Словакии (в честь падения социалистического режима в ЧССР). Я испытала восторг и страх одновременно, потому что это почти цитата из "Колыбели для кошки".
Шофер рассказал мне, что Сан-Лоренцо объявил войну Германии и Японии через час после нападения на Перл-Харбор.
В Сан-Лоренцо было призвано сто человек – сражаться за демократию. Эту сотню посадили на корабль, направлявшийся в США: там их должны были вооружить и обучить.
Но корабль был потоплен немецкой подлодкой у самого выхода из боливарской гавани.
– Эси рюди, сэр, – сказал шофер на своем диалекте, – и быри сито мусеники за зимокарасию.
– Эти люди, сэр, – означало по-английски, – и были «Сто мучеников за демократию».
