Лето 1945-го, маленький немецкий городок. Двое мальчиков-братьев по случайности знакомятся с заезжим французом и его спутницей. Незаметно для них самих в эти три дня, проведённых вместе, они словно обретают семью, которой никогда не имели, и неизбежное расставание начинает казаться трагедией.
Но обо всём по порядку.
Мне нравится, как начало повести переносит тебя обратно в детство, где, как бы плоха ни была твоя жизнь, каждый день всё равно начинается с обещания чего-то хорошего. Такое, светлое, греющее душу чувство, что однажды обязательно прилетит волшебник, и жизнь обернётся сказкой.
А в нашем случае — ведь прилетел же! И даже радуги умеет делать, как выразился Готтлиб (младший из братьев), пусть и из шланга с водой:) Но бог с ними, с радугами: то, как Жером заставил чуть не весь городок с его кислыми, апатичными жителями переполошиться и расцвести своим присутствием, как создавал счастье себе и людям вокруг — вот настоящее чудо.
Смотришь на них с Марией, его невестой, и думаешь — вот про кого придумали выражение “рай в шалаше”. Не имея ничего за душой, травмированные физически и морально войной, они организовывают себе быт достойнее, чем у большинства жителей городка. Поселяются у местной “аристократии”, нанявшись к ним на подработку, и даже её делегируют принимающим с радостью такое предложение человечкам. Почти как у Марка Твена. Только, если меня лично в детстве Том Сойер выгодой своего предложения не убедил, то Жерому я готова была бы отдать все свои карманные сокровища и делать любую работу в обмен на капельку его искристости и обаяния.
А вот с работой уже и лишние деньги появились купить Марии красивое платье. Всё мелочи, казалось бы, понимаете? И так у этой пары во всём: во вкусном супе, с заботой приготовленном Марией, плавают цветочки, красоты ради, а простой поход в провинциальный кинотеатр сопровождается танцами, музыкой, влюблённостью и изяществом. А ведь из таких мелочей жизнь и складывается.
И всё же как бы приятно ни было находиться в мире грёз и детского неведения, хорошей жизни ты себе так не получишь никогда. Жером очень мягко, но бесповоротно выводит детей (и тебя, читателя) из такого состояния. Реальность может быть сурова, но это всегда твой выбор — жить счастливо или нет. Сидеть у разбитого корыта или улучшать свою жизнь маленькими шагами день за днём. Как в поговорке: если хочешь накормить человека, научи его рыбачить — он научил их, как не ждать волшебника, но творить чудеса в своей жизни самим. Рутиной:
ОН: Рутина, парень, любой схватки сложней.
Его лицо вмиг стало таким серьезным.
ОН: Рутина все исходы решает. Все верят всегда – один бой, да *ер! Нет судьбоносных боев. Есть рутина, Мари.
Книга вообще — мастеркласс по обращению с детьми. В том числе с такими упрямыми подростками в стадии отрицания, как старший из мальчиков, Вальтер, четырнадцати лет. Но не думайте, что он только сахарную пудру на них рассыпал. Где надо, они от него получали, но получали умно. Не пушкой по воробьям, а “смотри, Вальтер, как уродливо ты себя повёл, вот в чём конкретно твоя проблема, и вот так тебе нужно её в себе исправлять, если не хочешь таким уродом остаться.”
Была там и очень трогательная сцена с маленьким Готтлибом, которую просто невозможно не проецировать лично на себя. У него на лице были следы — результат обстрелов в годы войны, и какая-то незнакомка с улицы решила, что это даёт ей право назвать мальчика уродом. Обидно, горько, несправедливо, и не находится слов, чтобы на такую бестактность сразу ответить. Кому не знакомы подобные ситуации? Так вот Жером буквально провел его за руку по всей ситуации, почему единственный урод там — это та тётка, и как ему больше такого отношения к себе не допускать. Потом они даже догнали эту тётку и Готтлиб высказал ей всё в лицо, чувствуя за собой поддержку. В результате то, что могло стать незаживающей травмой и комплексами, обернулось для мальчика силой.
Такой вот пример виртуозной работы, не сколько с детьми даже, а с собой, с миром, от Жерома. Неудивительно, что Готтлиб с Вальтером так хотели видеть в нём отца, но для этого человека эти несколько летних дней, эти мальчики — лишь стяжок в полотне его жизни. Для мальчиков же они стали опорой. Тем, что они будут вспоминать в тяжелые минуты, что будет греть им сердце. Поэтому, очень грустно конечно становится к концу повести, когда им приходится расстаться.
Одно радует, что у меня самой есть возможность иметь такого Жерома рядом, где бы я не находилась. Как многие уже должны были догадаться, я сейчас говорю об авторе, Франце Вертфоллене, и его проекте «Шот Жизни». Вот уж за что Готтлиб с Вальтером бы точно душу продали) Советую не мелочиться и вместе с «О боге и полуденницах» брать себе сразу и билет на «Шот».
Приятнейшего вам второго взросления с книгой <З
