Заводной апельсин, Энтони Берджесс — отзыв

Многие из вас наверняка слышали о книге Энтони Берджесса "Заводной апельсин". А кто не слышал о книге, те наверняка хотя бы понаслышке знакомы с ее экранизацией. Да даже и не смотревшие фильма и не читавшие романа пользователи интернета хотя бы раз в соцсети натыкались на мемы про Алекса и благодаря им хотя бы примерно представляют сюжет произведения и понимают, что история эта, что в книжном формате, что в формате кинофильма должна относиться строго к категории "18+"

Но это сейчас. А в середине 90-х годов в России про "Заводной апельсин" не слышал прочти никто. Советская цензура ранее роман не пропускала (по вполне понятным соображениям), а когда он вместе с другой, ранее в Советском Союзе не издававшейся литературой, бесконтрольно хлынул на книжные прилавки, никто из издателей не озаботился снабдить обложку отметкой о возрастном цензе. Казалось бы, ничего особо страшного в этом нет. Но это только на первый взгляд. Было бы смешно, если бы не было так грустно - "Заводной апельсин" мне на десятилетие подарила крестная, в полной уверенности, что дарит мне "детскую книгу".

Что сподвигло ее на этот подарок - до сих пор остается для меня загадкой. Вполне вероятно, что она сама понятия не имела о содержании книги, не читала аннотации и даже мельком не пролистала прежде чем презентовать десятилетней крестнице один из самых скандальных романов XX века о сексе и насилии. Возможно ее привела в заблуждение обложка книги - в подобном стиле в то время оформлялись в основном как раз-таки детские книги, а возможно дело в названии - не зная истории романа вполне логично было бы предположить, что "Заводной апельсин" - это про детскую игрушку, а "Над кукушкиным гнездом" (издание содержало оба эти произведения) - про птиц и животных. А может все дело еще куда как прозаичнее - просто передарила подаренную ей кем-то ранее книгу, которую не стала читать сама ( в те годы это было довольно частое явление). Но как бы то ни было, мы имеем то, что имеем - десятилетняя девочка, до этого не читавшая ничего тяжелее "Незнайки на луне" и "Все о Муми-Троллях" впервые в своей жизни столкнулась с серьезным, взрослым произведением, таким, от которого и у совершеннолетнего, подготовленного читателя волосы на голове встают дыбом.

Следует сказать несколько слов о самом издании. На сегодняшний день это уже чуть ли не раритет - это второе в России издание романа Энтони Берджесса, выпущенное в 1993 году московским издательством "Патриот" (поскольку подарено оно мне было в 1995-м вполне резонно предположить, что моя догадка о том, что книга передарена, и, возможно, неоднократно более чем верна)

Обратная сторона издания. Чем-то действительно может напоминать обложку детской книги.

В оригинале книги герои Берджесса общаются при помощи особого сленга - "Надсада", который состоит частично из русских, частично из цыганских слов и частично из сленга "кокни" - обитателей лондонских трущоб. На сегодняшний день существуют два перевода "Заводного апельсина" на русский язык. Второй из них, более поздний, принадлежит Е. Синельщикову - в нем "надсад" представлен кириллицей. Мне же досталось издание романа в самом первом переводе, В. Бошняка, представленный латиницей

В издание также входит роман Кена Кизи "Над кукушкиным гнездом" и статья критика Ю. Тюрина "Триумф", рассказывающая об истории успеха представленных в нем романов.

Аннотация

Вполне естественно, что в том возрасте, в котором мной впервые был прочитан этот роман, замысел автора я так и не поняла. Дети в десять лет еще не обладают способностью глубоко анализировать и что называется "читать между строк", они воспринимают информацию буквально, берут то, что лежит на поверхности.

Так, к примеру, я никак не могла понять, почему вполне себе взрослые "бандюганы" постоянно пьют в баре вполне себе детский напиток - молоко, к тому же зачем-то кладут туда какие-то ножи. И лишь во время последующих, "взрослых" прочтений я поняла, что "молоко с ножами" - это молоко с разбавленным в нем наркотиком.

Остается только радоваться, что с детства у меня была крепкая психика и адекватное поведение, поэтому я не восприняла "Заводной апельсин" как руководство к действию. Но описанные в книге сцены насилия уже тогда поразили меня до глубины души. На самом деле даже взрослому человеку читать их просто жутко, что уж говорить о ребенке:

– Поганое ты otroddje, padla, – сказал я, и начали мы shustritt. Пит держал его за руки, а Джорджик раскрыл ему пошире pastt, чтобы Тему удобней было выдрать у него вставные челюсти, верхнюю и нижнюю. Он их швырнул на мостовую, а я поиграл на них в каблучок, хотя тоже довольно крепенькие попались, гады, из какого-то, видимо, новомодного суперпластика. Kashka что-то там нечленораздельное зачмокал – «чак-чук-чок», а Джорджик бросил держать его за gubiohi и сунул ему toltshok кастетом в беззубый rot, отчего kashka взвыл, и хлынула кровь, бллин, красота, да и только. Ну, а потом мы просто раздели его, сняв все до нижней рубахи и кальсон (sfaryh-staryh; Тем чуть bashku себе на них глядя не othohotal), потом Пит laskovo лягнул его в брюхо, и мы оставили его в покое. На заплетающихся ногах он пошел прочь – мы ему не очень-то сильный toltshok сделали, – только все охал, не понимая, где он и что с ним, а мы похихикали tshutok и прошлись по его карманам, пока Тем выплясывал вокруг с замызганным зонтиком, но в карманах мы мало чего обнаружили. Нашли несколько старых писем, из которых некоторые, написанные еще в шестидесятых, начинались с «милый мой дорогой» и всякой прочей driani, еще нашли связку ключей и старую пачкающуюся авторучку. Старина Тем прервал свою пляску с зонтиком и, конечно же, не выдержал – принялся читать одно из писем вслух, вроде как чтобы показать всей пустой улице, что он умеет читать. «Мой дорогой, – начал он своим писклявым голосом, – пока тебя нет со мной, я буду все время о тебе думать, а ты не забывай, пожалуйста, одевайся потеплее, когда выходишь из дому вечерами». Тут он выдал gromki такой smeh – «ух-ха-ха-ха» – и притворился, будто вытирает этим письмом себе jamu.

И это еще не самая страшная сцена издевательств. Я не буду вспоминать остальные, ими эта книга просто переполнена, одна кошмарнее другой. До сих пор удивляюсь, как я тогда вообще могла это читать. Но опять-таки, повторюсь, являясь с детства обладателем сильной психики, хотя основной посыл автора я тогда так и не уловила, все же определенные уроки из книги извлекла. Эта книга на тот момент помогла мне понять, что не все люди в этом мире таки добрые и хорошие, как описывалось в прочитанных до того детских книгах. Что есть еще люди-садисты, которые могут убить, ограбить, изнасиловать, просто так, без причины, потому что им скучно, потому что им это нравится. И от этих людей лучше держаться подальше.

И ни в коем случае нельзя ходить с незнакомыми молодыми людьми к ним домой "слушать музыку", в "Заводном апельсине" очень ярко описано и то, чем такие прогулки могут кончится. Пожалуй тут даже родители не смогли бы так доходчиво объяснить, как объяснил и расписал это Берджесс. Так что здесь он выступил, сам того не зная, и в качестве отличного детского психолога. Ну это лично для меня, надеюсь, что в 10 лет никто читать Берджесса больше не будет.

Позднее эту книгу я перечитывала еще два раза - второй раз в двадцать лет, третий - вчера. Конечно с возрастом отношение к прочитанному сильно меняется, что-то уже не кажется таким ужасным, что-то наоборот. Меняется и отношение к главному герою. В детстве я испытывала к нему жалость, особенно в тот момент, когда его предали так называемые "друзья" и в тот момент, когда он сам превратился в жертву. Сейчас же никакой жалости к нему я не испытываю, напротив, считаю, что наказание для такого "недочеловека" было слишком мягким.

Стала понятна и та идея, которую хотел донести до читателя Берджесс, заставив пройти его через дебри невыносимой жестокости - каждый человек имеет право на выбор. Зверь не перестанет быть зверем, как не старайся перевоспитать его. Зло заложено в каждом из нас на генетическом уровне и только сам человек вправе решать, на чьей стороне - добра или зла ему следует быть. Но до этого он должен дойти сам, без постороннего вмешательства.

У меня будет сын, и я объясню ему все это, когда он подрастет и сможет понять меня. Однако только лишь подумав это, я уже знал: никогда он не поймет, да и не захочет он ничего понимать, а делать будет все те же vestshi, которые и я делал, — да-да, он, может быть, даже убьет какую-нибудь старую ptitsu, окруженную мяукающими kotami и koshkami, и я не смогу остановить его. А он не сможет остановить своего сына. И так по кругу до самого конца света — по кругу, по кругу, по кругу, будто какой-то огромный великан, какой-нибудь Бог или Gospodd (спасибо бару «Korova») все крутит и крутит в огромных своих ручищах voniutshi griaznyi апельсин.

"Заводной апельсин" - все-таки очень спорная книга. Но одно неоспоримо - она настолько ярко вошла в мировую культуру, что игнорировать ее образованному человеку уже просто как-то неприлично. Единственное - не рекомендую ее читать детям, подросткам и людям со слабыми нервами. Первых она напугает, вторым может послужить руководством к действию, а у третьих и крыша, не дай Бог, от нее может поехать. И никогда, слышите, никогда не используйте ее в качестве подарка - кто знает, кому ее потом могут передарить...