Австрийца Стефана Цвейга, на деле же – Штефана Самюэля Цвайга, я не особо и избегала, не особо к нему и стремилась. Короткая проза собой не увлекала, на этих лаврах почивал соотечественник Чехов. Но воспользоваться подвернувшейся возможностью и не ознакомиться с Цвейгом было бы верхом неблагоразумия.С этим ловцом человеческих душ; обличителем потайных помыслов, звучащих за каменным лицом человека; не писателем, а художником, окрашивающим людскую плоть завязью из любопытства, страха, разочарования, надежд, печали и озарившего вдруг счастья. Всего здесь 18 новелл (помним, чем новеллы отличаются от рассказов? Нет авторской позиции! Стиль нейтрален. У новелл также более драматичная история)– они различны по объему, тематике, выбранным героям. Что-то прошло мимо, а от чего-то трудно прийти в себя.
Слог Цвейга приятен, он смакуется на языке, льется от одного предложения, подхватывается следующим, выливается в третье. Я не знаю, дело ли именно в Цвейге или более заслуга эта переводчиков, ведь переводом на русский занимались такие именитыми литературоведы как Иосиф Мандельштам, Даниил Горфинкель и Полина Бернштейн. Однако каждая новелла – несла в себе что-то такое личное, чувственное, живое. Читая каждую – я думала, вот она, лучшая его! Она завладевала моим сознанием. Но подходя к следующей и анализирую предыдущие мнение менялось.
Самое интересное, что новелла «24 часа», в честь которой была назван сборник, была для меня достаточно проходной, хотя и содержала жизненные истины. Ее бы я порекомендовала прочесть каждой девице, что думает о своей исключительности и возможности своей жертвенностью изменить жизнь другого человека. Наивная! Мир не так прост.
объемный томик: 640 страниц, шрифт не крупный, страницы больше похожи на газетные, чем на элитную белую бумагу
А вот по сердцу пришлись многие: «Незримая коллекция» о беднеющей семье когда-то ярого коллекционера дорогостоящих полотен, что были проданы домочадцами, но заменены на пустышку для слепца-отца; «Принуждение» о воинской повинности, которую нужно было нести, но где человеческий рассудок отказывался понять убийство ради страны, в идеологию которой не веришь; «Шахматная новелла» и «Мендель-букинист» - истории о заключениях и превратностях собственного сознания. Были и новеллы, отвлеченные от темы политики/власти/общества. Они находились в начале книги и, казалось, давали фору читателю – «подпривыкни, подожди, вот сейчас…». Чертовски хорош!
А еще душе моей, как смазанной бальзамом, пришлись отклики нашей с вами страны: то персонаж постигает разыгранные шахматные партии Александра Алехина или Ефима Боголюбова, то надеется на прочтение томика Льва Толстого, то впускает на страницы главным героем крестьянина Бориса, выловленного в сетях на Женевском озере. Цвейг бывал в Советском Союзе, а с 20-х до 40-х годов являлся одним из популярных австрийских писателей. Новеллы его совершенно ни на что не похожи. Яркие, зрелищные, хотя и событий, на самом деле, мало, чувств однако – водоворот.
