Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости. Люси Уорсли - отзыв

Новинка на русском от автора "Английский дом. Интимная история" и "В гостях у Джейн Остин" (для англоязычного читателя не новинка, так как книга написана в 2013). Любителям non-fiction прозы о быте и жизни минувших эпох хорошо знакомо имя Люси Уорсли — она не просто историк, но еще и талантливая писательница. В "Чисто британском убийстве" она пытается разобраться, почему жители чопорного Туманного Альбиона были так одержимы историями об убийствах. Как преступления влияли на общественную жизнь, культуру, прессу, да и попросту на повседневный быт людей.

Десятки тысяч человек собирались, чтобы посмотреть на казни преступников, а леденящие подробности их кровавых деяний печатались во всех газетах и даже в виде ежегодной хроники. Зрители сотнями приезжали к местам, где кого-то лишили жизни, разбирали на память то, что плохо лежало. Например, из досок старого амбара, где убили молодую женщину, изготавливали сувениры, которые охотно покупали. Кому не хватило таких вещественных свидетелей убийства, довольствовались статуэтками, изображающими жертву и ее убийцу. Милое украшение для каминной полки.

В наши дни интерес к убийствам никуда не делся — фильмы, книги, резонансные процессы, шокирующие видео без цензуры и т.д. Всё это по-прежнему привлекает публику. Но Уорсли считает, что именно англичанам удалось превратить свой национальный интерес в нечто большее — создать на его основе образ литературного убийцы и проницательного детектива. Парадоксальным образом британские классические детективы, в которых кого-то убивают, считаются "уютными" книгами для безмятежного чтения где-нибудь на отдыхе или просто чтобы занять свободный вечер. Как же так получилось, задается вопросом Уорсли, ведь речь-то идет о преступлении!

"Убийство - это "представление, возбуждающее у публики ожидания". Та мысль, что в преступлении, в особенности в убийстве, можно видеть развлечение, родилась лишь в первые десятилетия XIX века, но ей суждена была долгая жизнь и коммерческий успех на годы и годы вперед".

Место покупки: Wildberries.

Цена: 581 рубль.

Объем: 320 страниц.

Твердая обложка.

Вклейка с цветными фотографиями, черно-белые иллюстрации.

Издательская аннотация.

В этой книге Люси Уорсли, английский историк, автор целого ряда бестселлеров на исторические темы, рассказывает, как убийство — темное, постыдное деяние, последнее средство отчаявшихся или подлое оружие негодяев — стало британской национальной одержимостью. Она показывает, как это увлечение привело к возникновению целого нового мира развлечений, включающего детективные романы и пьесы, живопись и кинофильмы, поэтические произведения и документальную криминальную журналистику. У нее получилась захватывающая история о том, как преступление превратили в искусство.

О чем книга.

Не об убийствах, хотя и о них тоже. Упоминания о зверских преступлениях, будораживших общество и прессу в XIX веке, нужны скорее как фон для более масштабного культурологического исследования и наблюдения. Британцев и впрямь ужасали жестокие убийства, но одновременно с этим им по-настоящему нравилось смаковать детали, а повышенный общественный интерес неизбежно влиял на развитие литературы, театра, СМИ.

С чего всё начинается.

Точка отсчета — 1811 год, когда Англию всколыхнули убийства на Рэтклиффской дороге. Вот тогда всё и началось: толпы зрителей, казнь как представление, жадный поиск любых новых деталей и подробностей случившегося.

Первое из рэтклиффских убийств случилось поздним вечером 7 декабря 1811 года. История их, как тогда думали, завершилась, ко всеобщему удовлетворению, смертью предполагаемого убийцы - Джона Уильямса".

Литераторы тех лет не остались в стороне. Томас Де Квинси, который ныне известен читателям в основном благодаря своим наркотическим опытам с опиумом ("Исповедь англичанина, употреблявшего опиум"), в числе первых обратил внимание на то, что убийства становятся особым жанром искусства. Благодаря злодеяниям на Рэтклиффской дороге постепенно начал формироваться образ книжного убийцы, а также особый способ рассказа об убийствах.

Лондонцы, как и британцы в целом, с жадностью поглощали подробности этой криминальной истории. О ней столько писали, что она вправе претендовать на звание первое из современных медиасенсаций. Жажда информации об этом случае породила новый жанр журналистики - газетные репортажи об убийствах с их небрежностью в освещении фактов, живописным выпячиванием чудовищных и скандальных подробностей и откровенным игнорированием всего, способного помешать поспешным выводам.

За давностью лет та история выглядит довольно скомканной: в одном из домов вдоль Рэтклиффской дороги нашли убитыми четверых человек. Всю семью, включая младенца. Спустя 12 дней после первых смертей произошло еще одно массовое убийство в тех же местах.

Предполагаемого убийцу быстро нашли, никаких особых доказательств его вины не предъявили, но тут он как-то удивительно вовремя облегчил работу работу правосудия и повесился, избавив окружающих от утомительной обязанности собирать улики. Публика бушевала и жаждала подробностей. Тело убийцы провезли по улицам, чтобы все желающие могли посмотреть на злодея.

Меня, в общем, не удивило, что его обвинили, не имея на руках никаких веских доказательств. В истории Человека с поезда, произошедшей на другом континенте и спустя десятки лет после Рэтклиффских убийств, всё происходило схожим образом.

Но важно, что эти преступления положили начало реформе органов правопорядка. Точнее, их формированию в виде полноценной системы, потому что реформировать на тот момент было особо нечего. Горожане вскладчину нанимали ночных сторожей, которые патрулировали улицы. Зачастую эта охрана была чисто номинальной, потому что сторожа вступали в сговор с преступниками и закрывали глаза на темные делишки, творившиеся под покровом ночи. Прошло еще тридцать лет с момента Рэтклиффских убийств прежде чем лондонская полиция обзавелась отделом по расследованию преступлений.

Пресса и убийства.

Уорсли пишет, что в XIX веке населении Британии было в основном грамотным, особенно та его часть, что проживала в больших городах. Поэтому новости о преступлениях разносились по всей стране в виде новостных листков. Сельские жители читали их и тряслись от страха в своих уединённых приходах, видя в каждой вечерней тени убийцу. Горожане же могли наведаться в места, где свершилось страшное, поглядеть на казнь, посмотреть представление театра марионеток, посвященное громким убийствам. Те, кто не умел читать, все равно узнавали всё из сплетен, а также от "балаболов" — так называли людей, которые перемещались по городским улицам и буквально выкрикивали подробности о преступлениях. Своего рода "живое радио".

Наиболее знаменитые и кровавые преступления удостаивались книжицы - нескольких листков под одной обложкой. В 1849 году цифра продаж книжицы о преступлениях и казни супругов-убийц Марии и Джорджа Фредерика Мэннинг достигла почти нереальных 2,5 миллионов экземпляров.

Но так как в реальности британцы убивали друг друга не так часто и не столь зверски, чтобы постоянно подогревать интерес публики, страсть к щекотанию нервишек искала какой-то выход. Появились так называемые penny dreadful, "ужасы за копейку", "страсти за пенни".

За мелкую монетку можно было раз в неделю побаловать себя захватывающей историей с иллюстрациями. Книги стоили намного дороже, да и на что тебе сдались заумные толстые романы, если ты обычный работяга или прачка? Еженедельная порция низкопробных ужасов с успехом заменяла собой любые другие книжки.

Истинные, типичные "страсти за пенни" часто обращались к прошлому и событиям, как предполагалось, имевшим место в действительности. К числу подобных произведений принадлежали выходивший между 1835 и 1836 годами "Календарь ужасов" и долгосрочное издание "Жизнь прославленных бродяг, разбойников и прочее".

У этой литературы были ошеломляющие тиражи и многомиллионная аудитория читателей. Некоторые авторы "грошовых ужасов" впоследствии переходили в другую писательскую лигу. Например, Бульвер-Литтон. Суинни Тодд, вымышленный парикмахер-убийца, тоже появился на свет благодаря серии "грошовых ужасов".

Что заставляло чопорных викторианцев беззастенчиво смаковать кровавые истории? Объяснение, выдвинутое в 1972 году Ричардом Алтиком, кажется мне убедительным. В своей книге "Викторианство в багровых тонах" он новаторски утверждает, что увлечение викторианцев убийствами стало побочным продуктом "их интеллектуально выхолощенной и эмоционально неразвитой, скованной тисками экономических и социальных условностей жизни".

Ньюгейтские романы.

Помимо откровенной околесицы и вымысла "грошовых ужасов" существовал еще так называемый жанр ньюгейтских романов (по названию Ньюгейтской тюрьмы). Истории о преступниках из лондонских трущоб. Читатели с удовольствием поглощали кровавые подробности из жизни заключенных, а журналисты стремились как можно лучше угодить их вкусам. Ньюгейтские романы писались не для взыскательной публики, но среди нее нашлись неожиданно читатели, которые развили этот жанр и сумели превратить его в хорошую литературу.

Чарльз Диккенс.

Речь идет о Диккенсе. Он был всерьез увлечен историей Ньюгейтской тюрьмы и ее узников. Будущий классик английской литературы, разумеется, наблюдал за сенсационными процессами и был в курсе того, что занимает простой, необразованный народ.

Так, Нэнси из романа "Приключения Оливера Твиста" имела реальный прототип — проститутку Элайзу Гримвуд, по прозвищу Графиня, убитую в 1838 году при невыясненных обстоятельствах. Именно у Диккенса появился и первый персонаж, которого можно назвать сыщиком: инспектор Баккет из "Холодного дома". Его фигура также была частично "списана" автором с реального человека — инспектора лондонской полиции Филда.

Друг Диккенса, другой прославленный писатель викторианской Англии Уилки Коллинз, также упоминается на страницах книги. Любители «Лунного камня» узнают, чем вдохновлялся автор, и были ли сюжеты его книг вымышленными.

Последнее публичное повешение состоялось в 1868 году. Смертная казнь по-прежнему применялась, но в отсутствие зрителей, за стенами тюрьмы. и это послужило необходимым условием, предварившим появление в литературе классического детектива. Центром интереса детективного романа, в отличие от мелодрамы или "страстей за пенни", стало не столько наказание, сколько раскрытие преступления.

Яды.

В начале XIX века публика замирала от ужаса, читая или слушая, как убийца лишил жертву жизни при помощи какого-нибудь орудия типа молотка или дубины. Но годы шли и почерк убийц становился всё более трудночитаемым. Они предпочитали убивать тихо и незаметно — при помощи яда.

Несчастная жертва постепенно лишалась сил и умирала от загадочной болезни, а отравитель чаще всего выходил сухим из воды, хотя и не всегда. Получалось, что простому британскому обывателю теперь приходилось бояться не только ночного разбойника, грабителя или сумасшедшего, проникшего в дом, но и членов собственной семьи. Родители травили детей, дети родителей, опекуны своих подопечных, слуги хозяев и т.д. В любой аптеке можно было купить яд для травли крыс, но использовать его совсем в других целях. Судебные медики пока еще не могли установить отравление как причину смерти, а значит у правосудия не было возможности покарать преступника.

"Подобно другим новшествам, сделавшим жизнь викторианцев более комфортной, яд в качестве орудия убийства стал своего рода новацией, которую отличала очень удобная особенность - причастность злоумышленника к отравлению была не столь очевидной".

Впрочем, были и убийцы, читая о которых испытываешь скорее жалость к ним и тем обстоятельствам, в которых они оказались. Я не говорю, что свои семейные проблемы надо решать при помощи яда, но история Флоренс Браво, приведенная в книге, вызвала во мне сочувствие к этой женщине.

Лихорадка расследований.

Недавно я читала какую-то несерьёзную статейку, где автор перечислял штампы, которые больше всего раздражают зрителей в кино. Среди таковых он назвал сюжеты, закрученные вокруг того, что расследование преступления ведёт непрофессионал. Меня лично это не раздражает и я не считаю подобные сюжеты штампами, а в книге Люси Уорсли неожиданно прочла, как и после какого преступления англичан захватила игра в частный сыск. Сама жизнь порой подкидывает сюжеты, которые и не снились сценаристам.

Конец XIX века: появление Шерлока Холмса, развитие судебно-медицинской экспертизы.

Трудно представить себе английский детектив без Холмса. Герой Конан Дойла не зря упомянут в контексте развития судебно-медицинской экспертизы. Сыщики учились раскрывать преступления по уликам, оставленным на месте убийства, а патологоанатомы помогали им в этом, понемногу проникая в сокровенные тайны мертвого тела с целью составить ещё более полную картину совершенного злодеяния. Холмса тоже интересовала эта сторона следствия, а почему — узнаете из книги.

Золотой век английского детектива.

Он пришёлся на первую половину ХХ века и сделал известными в первую очередь писательниц-детективщиц.

Агата Кристи, Дороти Ли Сэйерс, Марджери Аллингем, Найо Марш, четыре королевы преступления, по крайней мере теперь, в ретроспективе, представляются фигурами, доминирующими в детективном жанре 1930-х годов.

Ну а затем в Америке появились звезды нуара типа Чейза и старый, добрый английский детектив начал сдавать свои позиции. Мир менялся, а вместе с ним менялась и литература. Так что хронологически "Чисто британское убийство" охватывает период с начала XIX века и завершается серединой XX.

Итого. В целом мне книга понравилась, но сразу скажу, что добрая половина текста представляет собой биографические очерки о писателях и писательницах. Мне показалось, что начинала Уорсли и впрямь кропотливо и масштабно, вовлекая историческую фактуру, а в итоге сосредоточилась на одной лишь литературе.

Да и сама тема именно «британской» одержимости убийством кажется мне слишком узкой — о преступлениях читают везде и всюду, где они совершаются. Да, английским авторам действительно удалось создать особый литературный жанр, который живет и здравствует в наши дни, но является ли интерес к преступлениям и поискам разгадки исключительно британской чертой характера? Не думаю.

Любителям Уорсли — читать, книга ничем не хуже предыдущих (здесь можно прочесть отзыв о книге "Английский дом"). А вот желающим почитать чего-нибудь о криминальной жизни Англии советую с той оговоркой, что будет много обращений к литературе и биографическим подробностям из жизни известных авторов детективного жанра.