"Школа жизни. Воспоминания детей блокадного Ленинграда" Издательство Аст — отзыв

Ещё одна книга из тех, которые желательно прочитать всем и каждому, как мне кажется, ибо события последних лет показали, что история циклична, и многие вещи могут повториться вновь и вновь, как бы страшно и неправдоподобно это ни звучало. Да, на дворе двадцать первый век... и всё же, несмотря на то, что войны порой вспыхивают то тут, то там, - простую человечность и жажду выжить во что бы то ни стало никто не отменял...

 

Официальная аннотация -

Это сборник рассказов от первого лица тех, чьё детство пришлось на тяжёлое блокадное время. Болезненные воспоминания героев, их стойкость и мужество ещё раз напоминает читателям, какой нелегкой ценой досталась Великая победа.

Проект «Непридуманные рассказы о войне» существует с марта 2005 года и развивается силами энтузиастов. Идея создания принадлежит известному московскому священнику протоиерею Глебу Каледе. Все публикации - это рассказы непосредственных участников событий Великой Отечественной.
В ноябре 2011 года руководитель протоиерей Александр Ильяшенко и коллектив проекта «Непридуманные рассказы о войне» заняли I место среди участников межрегионального конкурса журналистского мастерства «Слава России». Работа проекта также была отмечена в 2010 году на IX Всероссийском конкурсе за лучшее освещение в средствах массовой информации темы патриотического воспитания «Патриот России». Проект занял I место в номинации «Дети войны» (с).

Горькая книга, да. А особенно горько оттого, что главные рассказчики своих блокадных историй в этой книге-сборнике - это подростки, те дети, которым в 1941 году в среднем было по 11-15 лет... и война застала их в разных местах - кто дома, кто в лагере...

Эвакуация?.. Первая волна детских эвакуаций оказалась совершенно неудачной, ибо планы масштабной эвакуации школьников из Ленинграда во время экстренных ситуаций были разработаны раньше, во время Финской войны... и на деле оказались совершенно бесполезными - вместо того, чтобы вырваться из лап фашистов и оказаться подальше от боевых действий, дети вместе с сопровождавшими их взрослыми попадали в самое пекло...

Как возвращались обратно в Ленинград - это отдельная история.

Вот читаешь книжные строчки, такие простые и обыденные на первый взгляд, легкие вроде бы и прочее, и всё равно - ком горле: это же дети. Дети, которые узнали, что такое война. Голодные дети. Дети-сироты. Никому не нужные дети, которым по большей части нужно было выживать самим.

И наши герои книги, они же авторы, спокойно и неспешно расскажут нам о своей жизни в ТО время, которое они воспринимали как нужное, должное... да, протестовали, брыкались, упрямились, не хотели есть ту *бурду* и *гадость*, что считалось едой в эти голодные годы блокады - вареная натуральная кожа, столярный клей, котлеты из папье-маше...

И самое главное - это хлеб. Хлеб, который мог спасти многих и которого очень не хватало.

А сейчас посмотришь, как легко и просто выкидывают в мусорные контейнеры целые зачерствевшие буханки и батоны хлеба, булочки всякие... сердце сжимается.

Так как у нас частный сектор и многие держат живность, то люди специально поджидали работников магазина и забирали *некондицию* на прокорм животных и птиц. Но это было раньше... сейчас такого безобразия я давно уже не видела... может быть потому, что один мусорный контейнер теперь под замком... и очень надеюсь, что эту ситуацию решили нужным образом.

А вот читаешь строки о ленинградском хлебе - из чего его выпекали, знаете? Жмых, дуранда, растертая лебеда и желудиная мука... стали мы бы его есть? В том-то и дело - слишком разборчивые мы стали, увы... ну оно и понятно - пищевое изобилие принесло свои плоды (это я вспоминаю недавние тырнет-страдания о том, что часть *ненашенских* продуктов теперь под запретом).

И сгоревшие в первые дни блокады, 8-10 сентября 1941 года так называемые Бадаевские склады, забитые продуктами для города Ленинграда - про это тоже упоминали герои нашей книги... и получается, что у некоторых ленинградцев была уверенность в том, что, если бы эти склады сохранились, если бы продуктовые запасы раскидали по разным хранилищам - блокаду можно было бы пережить... и не было бы этого страшного голода, унесшего жизни многих... ибо запасов на том складе с лихвой хватило бы на несколько лет для этого города, пусть и в осаде.

А в других источниках я читала, что ценность Бадаевских складов была существенно преувеличена - на деле там запасов еды хватило бы максимум на 2-3 месяца и только... в общем, мнения противоречивы, а истина, как всегда, где-то посередине.

Но, как бы там то ни было, земля на месте сгоревших складов была очень сладкой (там, где хранился этот сахар)... и что с ней делали - это надо самим прочитать, проникнуться...

И знаете, что самое главное, если, не дай Бог, ситуация повторится? Никогда не ешьте дневную норму сразу, разделите её на три-четыре порции... Об этом, я помню, однажды рассказывала Алиса Бруновна Фрейндлих, об этом же рассказывает и одна из наших героинь... которая уверена в том, что именно этот *метод* выживания, а также - какое-никакое движение, - всё это помогло ей выжить...

А уж о том, как именно доставали, добывали еду в голодном осажденном Ленинграде... я не буду это пересказывать, ибо - ЭТО надо прочитать самим... чтобы хоть как-то проникнуться уважением к простому, казалось бы, такому привычному и обыденному ломтику хлеба.

Что ещё примечательно - наши дети, наши герои этой книги-сборника, рассказывают о себе так просто и буднично, что понятно становится - они-то себя никакими героями НЕ считают. Они просто рассказывают о той жизни, о жизни ДО и ПОСЛЕ, о жизни, о выживании во время Блокады...

Просто рассказывают, да. Самыми простыми словами о самых простых вещах в то время - КАК стояли в бесконечных магазинных очередях, чтобы *отовариться* по карточкам, как пытались учиться, как работали и подрабатывали во имя вожделенной карточки рабочего, как ходили за водой в зимнее время (в городе не работали водопровод и канализация), как на их глазах уходили в мир иной родные и близкие...

Вроде бы такие простые и обыденные строчки - а сколько боли таится в них!..

 

Цитаты из книги (они же в картинках) -

Дисциплина в школе была строгая. Это не значит, что ребята не бегали по школе. Бегали, толкались, хватали каких-то мальчишек и запихивали в женскую уборную, там девочки их лупили - такая обычная жизнь детворы. Но если идет учительница, любая с красной повязкой - это дежурная этажа. Она могла взять за ухо за нарушение порядка, и никаких обвинений, что она там издевается, ничего. За ухо - нормально. Ведет провинившегося в учительскую, выясняет, из какого он класса, затем вызывает классного руководителя; если его нет, вызывает из дома (с).

 

Видел жен пограничников. Мужья погибли, жен и детей успели вывести на восток.Совсем молодые женщины с маленькими детьми. Что с них возьмешь? Представь: девочка окончила школу, вышла замуж за военного, родила ребенка. Что она может? Точить снаряд? Нет. Копать землю? Она промерзла на два метра, а ниже - вечная мерзлота. Она лом три раза поднимет и сядет. И никому она не нужна (с).

 

Я сам видел, как горели Бадаевские склады. Это было большое преступление: сложить все продукты на один склад. В первые же дни этот склад был ликвидирован. Это десятилетние запасы! Продуктов бы хватило на всю блокаду, на весь город, только надо было разбросать их по разным складам. Городские власти в данной ситуации преступники (с).

 

Я делила хлеб на кусочки, всё это подсушивали на *буржуйке*, которую брат принес однажды из училища, там эти маленькие печечки делали, труба такой печурки выходила в форточку. Топили *буржуйку* книгами и рамами от картин. Помню, что старые книги горели лучше новых, дубовые рамы от картин горели дольше книг (с).

 

В марте 1942 года пошел трамвай. Это было событие! Ведь транспорт стоял, только пешком ходили. Например, человек работал на Кировском заводе, а семья у него на другом конце города. Телефон не работал, он не знал, жива ли семья, и семья не знала, жив ли он (с).

 

В мои обязанности входило принести из магазина хлеб. В 3-4 часа ночи я уходила в булочную. Нужно было занять очередь в магазин, который открывался в 9 часов, если хлеб привезут. Бывало, что и не привозили, или привозили недостаточно. Было страшно идти одной, так как изголодавшиея люди часто выхватывали хлеб из рук. Мне повезло, со мной это ни разу не случилось (с).

 

Папино застывшее тело оставалось в квартире в течении двух недель, так как специальная служба, занимавшаяся отправкой тел в морги, не успевала справляться. Через много лет мы нашли в архивах Пискаревского кладбища документы, что мама и папа числятся под номерами 1272 и 1273 в братской могиле 23, куда захоранивали умерших в январе-феврале 1942 года (с).

 

И вот нас вызвали в учебную часть и сказали, что мы назначаемся работать в госпиталях. За работу нам не будут платить, но зато мы будем получать рабочие карточки - 250 граммов хлеба, что было больше всякого оклада, потому что 900-граммовая ленинградская буханка стоила на рынке 1000 рублей. А денег с книжки (если были накоплены) выдавали только по 200 рублей в месяц (с).

 

Было ещё одно испытание для тех жильцов, которые жили на верхних этажах - спускаться и подниматься по лестнице. Для ослабленного голодом человека это трудность неимоверная. Наш дом был старинным, шестиэтажным, лифт в нем был, но ещё в мирное время никогда не работал, считалось, что пролетариат должен ходить пешком. Хорошо, что наша семья жила на первом этаже... (с).

 

И знаете, я не заметила какой-то особенной радости от того, что они выжили... в этом аду и кошмаре. Ибо они рассказывают о своей послевоенной жизни - в городе Ленинграде или эвакуации, как сами заботились о себе и других, старались заработать, как встретились со своими вторыми половинками... просто жизнь. Просто истории, кусочки-фрагменты из жизни тех, кто сейчас именуется словом *Блокадник*.

И становится понятно - эти страшные 900 дней и 900 ночей не прошли для них бесследно...

Разительный контраст - они, настоящие герои, блокадники - они стараются быть в тени, они не выпячивают себя, они не любят говорить о прошлом - это видно по их словам, по книжным строчкам...

Жизнь есть жизнь.

И нам, их потомкам, жизненно важно знать, КАК и ЧТО было в те военные и блокадные годы... ведь их с каждым годом становится всё меньше и меньше... и всё чаще и чаще становится ясно - кому-то очень выгодно переписать историю середины прошлого века *под себя* (наиболее показательные примеры такого свинства - это произведения: *Весь невидимый нам свет* Энтони Дорра и *Малыш 44* Тома Роба Смита - его экранизацию *Номер 44* у нас запретили к показу).

Так что - данную книгу, *Воспоминания детей блокадного Ленинграда* я очень советую к прочтению, детям и взрослым. Вы здесь не увидите идеализированной коммунистической пропаганды и страшных кошмарностей (в том смысле, что голодающие живьем пожирали друг друга и прочие ужастики), здесь неподдельный УЖАС в другом - в простых скупых строчках, сквозь которых пробиваются боль и радость, отчаяние и осознание того, что надо ЖИТЬ, во что бы то ни стало... надеяться на лучшее, и главное - быть человеком.

Последнее - актуально во все времена.

 

P/S. На деле издательство - АСТ, просто здешняя система ни в какую не желала пропускать слово *АСТ*, состоящее только из заглавных букв... и данная книга вышла в свет в 2014 году.

 

==

"Блокадный дневник Лены Мухиной" Лена Мухина

"Прикольные правила дорожного движения" Сергей Чугунов

"Эксклюзивный маникюр и педикюр" Дарья Нестерова

"Coca Cola. Грязная правда" Майкл Блендинг

"Побег из лагеря Смерти" Блей Харден

"Бандера - душитель котов" Олесь Бузина

"Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину" Олесь Бузина