Братья Карамазовы, Ф.М.Достоевский - отзыв

Меня настойчиво тянуло к этому произведению последние пару месяцев. Еще с полгода назад мне казалось, что не доросла я до Достоевского, ничего не пойму у него и буду ругать себя. Слышала даже рекомендации, что негоже браться за «Братьев Карамазовых», не ознакомившись по порядку с Пятикнижием Достоевского. Дескать, в таком случае я не смогу отследить и оценить трансформацию и «рост» писателя. Может и так. Охотно верю. И даже, забегая наперед, честно признаюсь, что не все смыслы, предназначения персонажей и евангельские мотивы мной считаны и разгаданы. Это все верно. Но мне нужна была эта история. Духовно мне этот роман на данном этапе очень помог. Эдакий врачеватель души. Вместо десятков психотерапевтов. Словно честный разговор с глубоким, умным собеседником о том, в чем не принято признаваться и что никому бы не решился доверить бы. Словно беседа тет-а-тет со своими внутренними демонами и установление хоть плохонького, но паритета.

Вот удивительно, книга, конечно же, абсолютно предсказуемо в случае с таким снобом и занудой как я, мне невероятно понравилась. Я обязательно буду возвращаться к ней в надежде открыть новые смыслы, понять значение персонажей, мотивы поступков и решений. Но! Я абсолютно не могу выделить персонажей, которые мне прям понравились/не понравились. Я не могу заявить, кого из персонажей я разгадала (хотя обычно легко раскрываю суть того или иного образа). Наверное, опять же нужна подкованность в евангельских сказаниях. Я скорее следила за мыслями, рассуждениями и поступками героев как отстраненный, беспристрастный наблюдатель. Но было несколько персонажей, которые на каком-то эмоциональном или духовном уровне вызвали у меня очень сильные чувства. Просто была натянутая струна. Но постараюсь обо всем рассказать по порядку, и к персонажам со своей скромно-субъективной оценкой я еще вернусь.

Сюжет истории

Федор Михайлович от своего первого лица повествует нам историю одного русского семейства. Есть отец Федор Павлович Карамазов (крайне непутевый одним словом) и есть его три сына, рожденные от двух разных жен: Дмитрий, самый старший, Иван, средний брат, и младший Алеша. Повзрослев, сыновья съезжаются в отцовский дом, чтобы уладить некоторые вопросы: имущественно-наследственные и конфликт любовного соперничества между старшим сыном Дмитрием и самим отцом. В ходе погружения в семейные перипетии и в процессе накала противостояния неожиданно Федор Павлович в один прекрасный момент обнаруживается в своем доме с проломленной головой. И начинается детективная история. Кто убил? Зачем? Ответит ли отцеубийца за свое злодеяние? И было ли само злодеяние?

Это если крайне коротко о сюжете (сейчас подумалось, эх, были бы в мои школьные годы сайты с описаниями произведений вроде этого! Можно же готовые сочинения и краткое содержание больших романов отсюда таскать!).

Но это только сюжетная канва романа. Событийная обертка. На самом деле этот роман – летопись уникальности русского характера. Его недостатков, грехов, вопросов, которыми склонна терзаться наша ментальность, слабостей и духовных основ. Это история отцов и детей, размышлений о построении правильных отношений между поколениями. Это погружение в природу и характер чувств между мужчиной и женщиной, на чем они могут строиться, как «прозреть» и перестать обманывать себя в своих отношениях. Здесь и многочисленные рассуждения, и вся авторская боль в вопросах веры в Бога (самого автора, потому что в образах трех братьев он зафиксировал все собственные этапы духовного роста: от уровня Мити Карамазова до Алеши). А глобальный взгляд на наше общество и его пороки? Господи, ничего не изменилось со средины 19-го века. Гаджеты, цивилизация, толерантность, университеты? Не смешите меня и не льстите себе. Все то же самое. И изменится ли? Пожалуй, мне целого отзыва будет мало, чтобы перечислить все нюансы. И опять же, каждый читатель в меру своего развития и приобретенного жизненного опыта, вероятно, откроет для себя те смыслы, о которых я на данном этапе и подумать не могла бы. Иначе с этим романом просто не получится. Это история океанской глубины, поверьте!

Остановлюсь на моментах, которые отозвались именно мне.

Неоднократно читающие мои любительские рецензии (вроде бы таких людей парочка да наберется) замечали, наверное, что я долгое время нахожусь в процессе внутреннего духовного спора с тем, кого принято считать Богом. Так вот посредством этого романа у меня впервые получился внутренний откровенный и жесткий разговор с собственным демоном. И это невероятное чувство. Понимая, что в лице Ивана Карамазова на каком-то жизненном этапе изобразил себя сам Достоевский, я почувствовала, что словно обрела союзника по убеждениям в его лице. И это потрясающее чувство. Я нашла название для своего перманентного духовного состояния. И стало немного легче, будто я этот ад в душе разделила с Иваном. И были очень знакомы и понятны мысли, звучавшие от него в романе.

Что мне в том, что виновных нет и что все прямо и просто одно из другого выходит, и что я это знаю - мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя. И возмездие не в бесконечности где-нибудь и когда-нибудь, а здесь уже на земле, и чтоб я его сам увидал. Я веровал, я хочу сам и видеть, а если к тому часу буду уже мертв, то пусть воскресят меня, ибо если все без меня произойдет, то будет слишком обидно. Не для того же я страдал, чтобы собой, злодействами и страданиями моими унавозить кому-то будущую гармонию. Я хочу видеть своими глазами, как лань ляжет подле льва и как зарезанный встанет и обнимется с убившим его. Я хочу быть тут, когда все вдруг узнают, для чего все так было.

Не хочу гармонии, из-за любви к человечеству не хочу. Я хочу оставаться лучше со страданиями не отомщенными. Лучше уж я останусь при неотомщенном страдании моем и неутоленном негодовании моем, хотя бы я был и не прав. Да и слишком дорого оценили гармонию, не по карману нашему вовсе столько платить за вход. А потому свой билет на вход спешу возвратить обратно.

А довольно-таки большая по объему и еще масштабнее по смыслу вымышленная повесть Ивана Карамазова «Великий инквизитор»? Честно, я всего пару раз плакала над книгами, почему-то печатными произведениями меня сложно вывести на эмоции. Но погрузившись в эту главу и в эту фантазию среднего брата, у меня внутри все буквально разрывалось. Я перестала себя ругать и ломать. С бОльшей чуткостью стала относиться к каким-то своим интуитивным убеждениям. Эта глава-история о религии как о явлении и об институте церкви, в частности. А еще о том, почему в церквях уж точно Бога нет и, если он и был, то чему хотел научить нас Христос. Глава большая, сложная, но невероятная и нужная пока нас будет поучать и запугивать церковь! Ирония судьбы в том, что будет это всегда, и виной тому отнюдь не толстые попЫ в золоте и на мерседесах.

Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение каждого человека единолично и как целого человечества с начала веков. Из-за всеобщего преклонения они истребляли друг друга мечом. Они созидали богов и взывали друг к другу: «Бросьте ваших богов и придите поклониться нашим, не то смерть вам и богам вашим!»

Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, – эти силы: чудо, тайна и авторитет.

Овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть.

Но колебания, но беспокойство, но борьба веры и неверия – это ведь такая иногда мука для совестливого человека, вот как ты, что лучше повеситься.

А в одном моменте у меня даже возникло ощущение, что со страниц книги со мной говорит тот самый персонаж с рожками, хвостиком и копытцами. Нет, я ничего не курила и у меня не поехала кукушка. Просто прямым текстом прочла честный упрек и увидела еще одну грань своего самого цепкого греха – гордыни. Пожалуй, упомянутых моментов уже на том этапе мне хватило, чтобы признать гений Достоевского - вот так сквозь века зреть в корень потаенных уголков души поколений-потомков.

Повторяю, умерь свои требования, не требуй от меня "всего великого и прекрасного", и увидишь, как мы дружно с тобою уживемся, - внушительно проговорил джентльмен. - Воистину ты злишься на меня за то, что я не явился тебе как-нибудь в красном сиянии, "гремя и блистая", с опаленными крыльями, а предстал в таком скромном виде. Ты оскорблен, во-первых, в эстетических чувствах твоих, а во-вторых, в гордости: как дескать к такому великому человеку мог войти такой пошлый черт?

От вопросов религии и веры перейдем к вопросам мирским. У Достоевского еще в первом томе этой истории встретила я мысль, которую, подозреваю, умник-Умберто Эко взял для своей главной идеи о библиотеке и ограниченном доступе к ее сокровищнице – книгам с тайными знаниями и ошеломляющими открытиями. Кто читал «Имя розы», помнит, к чему в конце концов привела такая отстраненность, надменность и закрытость библиотеки ото всех. Она сгорела. Потому что в нужный момент никто не знал, как к ней подступиться, чтобы спасти ее. А теперь оцените посыл у Достоевского, написанный более чем столетием ранее:

Ибо все-то в наш век разделились на единицы, всякий уединяется в свою нору, всякий от другого отдаляется, прячется и что имеет прячет, и кончает тем, что сам от людей отталкивается и сам людей от себя отталкивает. Копит уединенно богатство и думает: сколь силен я теперь и сколь обеспечен, а и не знает безумный, что чем более копит, тем более погружается в самоубийственное бессилие. Ибо привык надеяться на себя одного и от целого отделился единицей, приучил свою душу не верить в людскую помощь, в людей и в человечество, и только и трепещет того, что пропадут его деньги и приобретенные им права его.

То же самое касается и людей, и отношений между нами. Смекаете?

Вообще в романе между строк очень часто звучат открытия об истинной причине той или иной модели поведения разных людей. Я вот прямо по писаному видела привычки и стиль реакций близких и знакомых. И теперь многое становится понятно. А еще в который раз убеждаюсь, что чтобы хорошо разбираться в людях и, что называется, видеть их насквозь, не нужно иметь образование психолога, статус коуча и не надо быть экстрасенсом. Просто читайте классику.

Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и доходит совсем до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому. Лгущий себе самому прежде всех и обидеться может. Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, – знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной…

А сколько рассуждений и мыслей о нашем обществе! Сколько цитат, о которых не модно писать в инстаграмах, но которые не в бровь, а в глаз отражают суть и последствия повального ухода каждого человека в свой смартфон и в бутафорскую реальность своих профилей в соц.сетях! И больше всего, как и в истории с Гюго, восхищает, что написано-то это было задолго до появления всех этих современных тенденций и возможностей.

Уверяют, что мир чем далее, тем более единится, слагается в братское общение тем, что сокращаются расстояния, передает по воздуху мысли. Увы, не верьте таковому единению людей. Понимая свободу как приумножение и скорое утоление потребностей искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок. Живут лишь для зависти друг к другу, для плотоугодия и чванства.

Теперь же мы или ужасаемся, или притворяемся, что ужасаемся, а сами, напротив, смакуем зрелище как любители ощущений сильных, эксцентрических, шевелящих нашу цинически-ленивую праздность, или, наконец, как малые дети, отмахиваем от себя руками страшные призраки и прячем голову в подушку, пока пройдет страшное видение с тем, чтобы потом тотчас же забыть его в веселии и играх.

О, и мы бываем хороши и прекрасны, но только тогда, когда нам самим хорошо и прекрасно. Напротив, мы даже обуреваемы, - именно обуреваемы, - благороднейшими идеалами, но только с тем условием, чтобы они достигались сами собою, упадали бы к нам на стол с неба и, главное, чтобы даром, даром, чтобы за них ничего не платить. ... О дайте, дайте нам всевозможные блага жизни (именно всевозможные, дешевле не помиримся) и особенно не препятствуйте нашему нраву ни в чем, и тогда и мы докажем, что можем быть хороши и прекрасны. Мы не жадны, нет, но однако же подавайте нам денег, больше, больше, как можно больше денег, и вы увидите, как великодушно, с каким презрением к презренному металлу мы разбросаем их в одну ночь в безудержном кутеже.

Расскажу об эпизоде, когда у меня просто оборвалось сердце и пришлось ложиться спать, чувствуя себя действительно морально больной. Это момент разговора отставного штабс-капитана Николая Снегирева с Алешей Карамазовым. Та самая встреча, которая произошла после «встречи» Снегирева со старшим Дмитрием. Тот с пьяных глаз за бороду выволок Снегирева на улицу, вырвал у него бородку на глазах у сына Снегирева Илюши и его одноклассников. Мальчика просто раздавила сцена публичного унижения отца и он буквально заболел с того дня. И вот спустя некоторое время Алешу просят передать 200 рублей помощи Снегиреву как часть раскаяния Дмитрия Карамазова за свой недостойный поступок. Николай Снегирев вроде бы раскрывает сердце Алеше, беседует с ним, делится своими тяготами и горестями, много рассказывает о своем мальчике Илюше после того инцидента. А потом….показывает такой «фокус», от неожиданности которого я, возможно, на себе ощутила всю горечь и боль, которую мог бы почувствовать Алеша. Правда, редко когда в книгах какой-то поворот для меня оказывается настолько неожиданным. И начинают метаться мысли, прав ли Снегирев? Гордыня ли это? А может месть? Или отстаивание своей чести? Если вдруг кто-то из читавших роман эту мою простыню из впечатлений и мыслей захочет прочесть, любопытно будет узнать мнения.

И почему-то так получилось в процессе моего знакомства с этим романом, что проникалась я не основными конфликтами и переживаниями, а больше «цепляли» меня именно эпизодические моменты.

Так складывались обстоятельства в процессе чтения романа, что возвращаться к «Братьям…» удавалось лишь перед сном. И однажды одна самая короткая книга второго тома сократила мой ночной сон буквально до считанных часов. Я не могла оставить эту сюжетную линию. Речь идет о мальчиках-школьниках, Илюше Снегиреве и его одноклассниках. В частности, о бывшем его друге Коле Красоткине. О том, какими разными могут быть дети. Эта история до предела напрягла мои нервы. Я боялась бросить чтение этого момента из-за глупейшей уверенности, что пока я читаю эти главы, пока я хотя бы мысленно в этой истории, рядом с Илюшей, ему ничего не грозит, я смогу его защитить. А еще, читая об этих мальчиках, их проделках, я в который раз убедилась, что все-таки есть дети, которые являются детьми лишь внешне, а внутри – это уже жестокие взрослые люди с настоящими демонами внутри. И история Коли Красоткина – яркий тому пример. Бегая глазами по строчкам, мне физически было не по себе от волнения за Илюшу. В тот момент была уверена, сделай Красоткин ему какую-то гадость и окажись он в реальной жизни передо мной, разорвала бы не задумываясь. И не посмотрела бы, что ребенок. Можете меня осуждать. И я до сих пор для себя не решила, изменил ли в Красоткине этот финальный спор с Алешей. Да, он определенно отказался от своих первоначальных намерений и причин навестить болеющего Илюшу, но…мне кажется, зло все равно осталось в его душе. И это его высокомерное обращение к младшему брату «Эй, Карамазов!». Можете себе представить от 13-летнего щегла взрослому человеку? Тоже буду рада прочесть мнения по этому напряженному для меня моменту.

Глобальные и самые сложные вопросы истории как-то не удалось своим умишком охватить настолько, чтобы найти свое конкретное и единственно верное решение или отношение. Эти вопросы так сложны и многослойны, что уж побоишься вешать ярлыки или порицать кого-то. Вот, кстати, еще один момент. Перед началом чтения романа я от многих слышала предостережения о чувствах безысходности, отчаяния, чернухи, пропитавших все труды Достоевского. Может, конечно, со мной что-то не так, но чернухи и безысходности я у него не ощутила. Да, жизнь в его произведениях тяжелая, да, вокруг не бегают розовые единороги по радугам, но разве мы не живем в такой же чернухе всю свою жизнь? Если конечно живем с широко открытыми глазами, а не обманываем сами себя. Чего уж еще навеет Достоевский, кроме как глаза откроет на природу и причины некоторых явлений и характеров? Поэтому я его считать депрессивным и «чернушным» ну никак не могу. Скорее он – искатель пути к свету.

Да и что такое страдание? Не боюсь его, хотя бы оно было бесчисленно. Теперь не боюсь, прежде боялся. Знаешь, я может быть не буду и отвечать на суде… И кажется столько во мне этой силы теперь, что я все поборю, все страдания, только чтобы сказать и говорить себе поминутно: я есмь! В тысячи мук — я есмь, в пытке корчусь — но есмь!

Как-то не смогла в первом прочтении я проникнуться любовной линией романа. Меня оставили равнодушными и Катерина Ивановна Верховцева, и злосчастная Грушенька. В Катерине отталкивала ее чрезмерная гордость и самомнение, а корень пороков Грушеньки был все-таки в «шишках», набитых ею в молодости. Так тоже бывает. И это не вина и не оправдание, просто человек так решил. Но вот отношения их обеих к Дмитрию меня знатно запутали. Иногда бывали проблески света, но я так для себя и не решила, кто кого на самом деле любил и какой именно любовью. Потому что на деле под любовью могут скрываться совсем другие мотивы.

Любовь деятельная сравнительно с мечтательною есть дело жестокое и устрашающее. Любовь мечтательная жаждет подвига скорого, быстро удовлетворимого, и чтобы все на него глядели. Тут действительно доходит до того, что даже и жизнь отдают, только бы не продлилось долго, а поскорей совершилось, как бы на сцене, и чтобы все глядели и хвалили. Любовь же деятельная - это работа и выдержка, а для иных, так пожалуй, целая наука.

Вы именно любите его таким, каким он есть, вас оскорбляющим его любите. Если б он исправился, вы его тотчас забросили бы и разлюбили вовсе. Но вам он нужен, чтобы созерцать беспрерывно ваш подвиг верности и упрекать его в неверности. И всё это от вашей гордости. О, тут много принижения и унижения, но всё это от гордости…

Еще один парадокс этого романа. Лично для меня, субъективно, очень интересны были размышления и аргументация того, как в самом деле все происходило, из уст адвоката и обвинителя. Признаюсь, я настоящего убийцу отыскала не сразу, зато еще в первом томе разглядела убийцу косвенного. Поэтому и прения сторон в суде были интересны не столько с целью узнать правду, а, чтобы проследить, как можно одни и те же вещи, поступки, реакции интерпретировать по-разному, исходя из своих целей. Чистосердечное мое браво этим двум персонажам! Подумалось даже, будь я лет на 15 моложе, после этих глав романа, я бы серьезно задумалась о получении юридического образования. Чтобы работать впоследствии адвокатом дьявола, а не рецензии за 50 копеек писать))))

Выше обещала остановиться на наиболее тронувших и заинтересовавших персонажах романа. Обозначу их теперь.

Конечно, первый из них это Алеша Карамазов. Мое отношение к нему колебалось от восхищения его смирением, добротой и чистотой до подозрений его в какой-то показушной жертвенности, отсутствии искренности и фанатичном желании уподобиться старцу Зосиме. Мне кажется, охарактеризовать суть таких личностей как он могла бы цитата из романа Оруэлла «Дочь священника»:

Твои обсыпанные паразитами немытые святые праведники — величайшие гедонисты. Ибо метят на вечное блаженство, тогда как мы, грешники, уповаем всего на несколько приятных лет

Но ситуация, описывающая его реакцию на поступок и мысли Коли Красоткина, все-таки добавили ему моего уважения. Но я ждала от него как-то больше обоснования его убеждений и веры, но, наверное, для этого этот персонаж был слишком молод. Одним словом, я не могу сказать, что полностью прониклась им, но и не могу сказать, что осталась равнодушной к нему. Наиболее точно описывает мое к нему отношение цитата из речи обвинителя на суде.

Он, видите ли, прилепился к монастырю; он чуть было сам не постригся в монахи. В нем, кажется мне, как бы бессознательно, и так рано, выразилось то робкое отчаяние, с которым столь многие теперь в нашем бедном обществе, убоясь цинизма и разврата его и, ошибочно приписывая все зло европейскому просвещению, бросаются, как говорят они, к "родной почве", так сказать, в материнские объятия родной земли, как дети, напуганные призраками, и у иссохшей груди расслабленной матери жаждут хотя бы только спокойно заснуть и даже всю жизнь проспать, лишь бы не видеть их пугающих ужасов.

Еще хотелось бы упомянуть о слуге отца Карамазовых Григории Васильевиче. Потрясающей самоотверженности и верности человек. Человек, вырастивший и Митю Карамазова, и лакея Смердякова. Мне кажется, по своей незлобливости и жертвенности просто какой-то библейский образ.

Конечно же, отставной штабс-капитан Снегирев и его сын Илюша, о которых я упоминала выше. Настолько трепетная и трогательная пара персонажей, что не решаешься жалеть их или восхищаться ими. Смелость и не детская мудрость Илюши в намерении отстоять честь отца перед глупыми одноклассниками, и устрашающая покорность отца перед жизненными законами, побороть которые он не в силах, но признает их и может в этом сознаться. Вот уж где действительно трагедия и основания для духовых справедливых претензий Ивана Карамазова.

Федор Павлович Карамазов, отец всех братьев. Вот сказать, что он вызвал бурю каких-то отрицательных эмоций, было бы неправдой. Скорее, брезгливость и некоторое презрение. Да, есть и такие родители, и такие личности. Всю жизнь, как свиньи, валяются в грязи, радуются этому и еще больше радуются, когда в эту грязь удается затянуть еще кого-то. Заслуживал ли он за это смерти? На мой взгляд, нет. Для всех было бы лучше, если бы такие особи не размножались и не таскались бы по людям. Но это, к сожалению, невозможно.

Были еще персонажи произведения, роль которых на данном этапе осталась для меня нераскрытой. Но я не теряю надежды в процессе будущих прочтений этого романа вникнуть и разобраться в их значении. Я верю в то, что понимание книжных идей, образов – это индикатор того, что пережил и понял читатель в своей реальной жизни. Поэтому если какие-то сюжетные линии или персонажи после прочтения остаются непонятыми, это значит, что читатель в своей жизни еще не столкнулся, не пережил, не понял подобного. Дело времени.

У меня так произошло с Лизой Хохлаковой. Персонаж – абсолютная «темная лошадка» для меня. Какой-то бесенок, который мечется от своей боли и оттого ранит всех окружающих.

Говорить об этом произведении можно бесконечно. Эта история, пожалуй, относится к категории тех книг, которые можно взять с собой на необитаемый остров. Каждый раз во время прочтения отыщешь для себя что-то новенькое или поймешь о себе или о других что-то важное. И, возможно, это будет звучать крайне странно по отношению к наследию Достоевского, но для меня этот роман – еще и ветвь какой-то надежды. Он не беспросветен, он, наоборот, позволяет больше осмыслить уклад мира, где мы живем.

Люди принимают всю эту комедию за нечто серьезное, даже при всем своем бесспорном уме. В этом их и трагедия. Ну и страдают, конечно, но… все же зато живут, живут реально, не фантастически; ибо страдание-то и есть жизнь. Без страдания какое было бы в ней удовольствие – все обратилось бы в один бесконечный молебен: оно свято, но скучновато.

Поэтому, конечно же, о прочтении этого произведения я не пожалела. Обязательно дальше буду знакомиться с наследием Федора Михайловича. И бесспорно, книгу эту советую всем, кто готов честно покопаться в себе, кто задается вопросами, почему все так в этом мире. Кто ждет лишь детективной истории, лучше возьмите современный детективчик в яркой обложке.

Благодарю за внимание!