Слушай: четырехсловная речь волн – сиссс суссс пыссс фсс.
Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса согласился прочитать Улисса!
Постой, подумай. Цветные на плоском: да, именно. Я вижу плоское, а мыслю расстояние, вблизи, вдали, а вижу плоское, на восток, сзади. Ага, понятно!
В далеком феврале уходящего 2019 года у нас с коллегой по работе произошла небольшая дискуссия. Детали уже стерлись из памяти, но суть свелась к следующему - он читает книги очень быстро и крайне редко их бросает, но даже он (по крайней мере пока) не смог осилить Улисса. Или не захотел, что вернее. И мне стало любопытно - что же это за ужас такой, что его отказался читать человек, прочитавший перед этим Пигмея. (Да, я слышал, что Пигмей наполнен глубоким смыслом. Но искать его продираясь через крайне своеобразно поданный текст не было никакого желания).
Платок мой. Он забрал. Помню. А я назад не забрал? Рука тщетно пошарила в карманах. Нет, не забрал. Лучше другой купить. Он аккуратно положил сухую козявку, которую уколупнул в носу, на выступ скалы. Желающие пусть смотрят.
Но я отвлекся. В конце концов, это отзыв на Улисса. Отзыв, который я пишу 31 декабря 2019 года. Больше 10 месяцев мне потребовалось на то, чтобы попытаться его переварить. И я не смог.
Губы, клубы. Губы – это каким-то образом клубы, так, что ли? Или же клубы – это губы? Что-то такое должно быть. Клубы, тубы, любы, зубы, грубы. Рифмы: два человека, одеты одинаково, выглядят одинаково, по двое, парами.
Я долго буду помнить это незабываемое чувство. Если приводить аналогии - представьте, что друг протягивает вам неведомый фрукт и ехидно ухмыляясь предлагает съесть. Ты можешь ожидать чего угодно. От концентрированного лимона, до остроты чили. Но на деле это оказывается... первосортным картоном. Который тебе еще предстоит прожевать и проглотить.
Унылая тощая чайка, Куда ты летишь, отвечай-ка! Вот так поэты и пишут, надо чтоб одинаковые звуки. Да но у Шекспира рифм нет – белый стих. Это поток языка. Мысли. Торжественно.
И в течение 10ти (10ти КАРЛ!!!) месяцев, я давился картоном, еще не зная, что все мои усилия были заранее обречены на провал. Ибо в последнем 18 эпизоде книга, наконец, перестает маскироваться и предстает перед нами в виде незамутненного потока сознания, коим по сути и является вся целиком.
Кой– что и ей, то он ей завещал
Свою, притом не лучшую,
Кровать
Punkt.
Завещал
Ейкровать
Второсорт
Второвать
Кровещал.
Тпру!
В процессе чтения я не испытал никаких "откровений" или других эмоций, кроме беспросветной, всепожирающей скуки.
Мысль – это мысль о мысли. Безмятежная ясность. Душа – это, неким образом, все сущее: душа – форма форм. Безмятежность нежданная, необъятная, лучащаяся: форма форм.
Данный отзыв - отзыв простого обывателя, который не заканчивал литературных лицеев и не знаком с историческими событиями той эпохи, о чем, пожалуй, стоило сообщить в самом начале)
Лысый Пэт салфетки озабоченно митрил. Пэт служитель тугоухий. Пэт служитель служит клиент ждет и тужит. Хи-хи-хи-хи. Он служит а клиент тужит. Хи-хи. Глухарь тугоухий. Хи-хи-хи-хи. Он служит а клиент тужит. Раз уж тот тужит если он тужит этот обслужит раз уж тот тужит. Хи-хи-хи-хи.
Хо– хо. Потужит да и обслужит
Не рекомендую эту книгу никому из "обычных" читателей. Оно того не стоит
