Обломов, Иван Гончаров — отзыв

Слышал про Обломова с детства, но познакомиться с ним сподобился только сейчас, жаль, что так поздно. Очень горькое произведение, то есть испытываешь чувство горечи и в процессе чтения, и после него, но какое же вместе с тем "вкусное" и притягательное. То есть читая "Обломова" начинаешь понимать, что собой представляет русская классика: какие характеры, каков психологизм, какое погружение в атмосферу. Прочтёшь какую-нибудь фразу и наслаждаешься её красотой, лаконичностью, округлостью, играешь ею. Понимаешь, что это вроде такой же русский, на котором сам говоришь, а с другой стороны, и не такой. Вроде те же слова, да чуть другой их порядок, да вроде не совсем так, как сейчас употреблён этот союз, или предлог. Понимаешь, что лет через сто пятьдесят и наш язык будет восприниматься архаичным. А характеры такие же, как и сейчас, и отношения такие же, и соблазны, и страхи, и подводные камни, и их преодоление. И, как и во все времена, страшно встречаться с собой настоящим... В этом основной конфликт, который, на самом деле, не зависит ни от социального строя, ни от экономической конъюнктуры, ни от чего иного.

На самом деле я решил написать отзыв, чтобы ещё раз окунуться туда, понаблюдать за Ильёй Ильичом, другими героями. Не знаю другого литературного героя, который настолько на слуху (или ошибаюсь?). Помню передачу "Кафе Обломов", есть рестораны, даже слэнговые словечки: "облом" и "обломаться". Разве ещё Манилов и маниловщина, но "Обломов" всё равно более распространён. А почему? Потому что Обломов - свой в доску, он в каждом из нас.

У каждого героя романа своя правда. Я не беру в расчёт Тарантьева и Мухоярова, эти мне каких-нибудь злодеев Диккенса напоминают (в "Оливере Твисте", например) или каких-нибудь современных чёрных риэлторов, хотя и они, и диалоги их описаны настолько жизненно, с такой жизненной правдой, что читать одно удовольствие. А вот у Обломова, Штольца, Ольги и Пшеницыной, да ещё у Захара своя правда, свои интересы и своя мотивация, зачастую не осознаваемая, но определяющая весь жизненный путь, ведь все мы родом из детства.

Не откажу себе в удовольствии рассказать о героях словами Ивана Александровича, поскольку лучше, чем он это всё равно никто не сделает. Итак, знакомьтесь: Илья Ильич Обломов, собственной персоной:

С полчаса он всё лежал, мучась этим намерением, но потом рассудил, что успеет ещё сделать это и после чаю, а чай можно пить, по обыкновению, в постели, тем более что ничто не мешает думать и лёжа.

Так и сделал. После чаю он уже приподнялся с своего ложа и чуть было не встал; поглядывая на туфли, он даже начал спускать к ним одну ногу с постели, но тотчас же опять подобрал её.

Пробило половина десятого, Илья Ильич встрепенулся.

А вот Штольц глазами Тарантьева

Хорош мальчик! Вдруг из отцовских сорока сделал тысяч триста капиталу, и в службе за надворного перевалился, и учёный... теперь вон ещё путешествует! Пострел везде поспел! Разве настоящий-то хороший русский человек станет всё это делать? Русский человек выберет что-нибудь одно, да и то ещё не спеша, потихоньку да полегоньку, кое-как, а то на-ко, поди! Добро бы в откупа вступил - ну, понятно, отчего разбогател; а то ничего, так, на фу-фу! Нечисто! Я бы под суд этаких! Вот теперь шатается черт знает где! Зачем он шатается по чужим землям?

А вот Штольц с Обломовым.

- Ах!.. - произнёс Обломов, махнув рукою.

- Что случилось?

- Да что: жизнь трогает!

- И слава Богу! - сказал Штольц.

- Как слава Богу! Если б она всё по голове гладила, а то пристаёт, как, бывало, в школе к смирному ученику пристают забияки: то ущипнёт исподтишка, то вдруг нагрянет прямо со лба и обсыплет песком... мочи нет!

А вот что думает Обломов про отношения:

Хорошо, если б и страсти так кончались, а то после них остаются дым, смрад, а счастья нет! Воспоминания - один только стыд и рвание волос.

Да, страсть надо ограничить, задушить и утопить в женитьбе...

В романе есть несколько сверхнапряжённых моментов, когда, вот он, кажется, - момент истины. Между этими главными пунктами, "верстовыми столбами" такое размеренное, слегка дремотное повествование, по своему прелестное. Но в эти моменты воздух как будто накаляется настолько, становится настолько густым, что как будто и дышать трудно.

Во-первых, это расставание Ольги с Обломовым. Так описано, что ставишь себя на место Обломова и чувствуешь себя так, будто это тебя бросают, а не его.

Она молчала, глядя на него пристально, как привидение.

Он смутно догадывался, какой приговор ожидал его, и взял шляпу, но медлил спрашивать: ему страшно было услыхать роковое решение и, может быть, без апелляции. Наконец он осилил себя.

- Так ли я понял?.. - спросил он её изменившимся голосом.

Она медленно, с кротостью наклонила, в знак согласия, голову. Он хотя до этого угадал её мысль, но побледнел и всё стоял перед ней.

Встреча Штольца и Ольги, когда в ответ на неудобный вопрос

Ольга пристально лорнировала проезжавшую коляску.

Встреча Обломова и Штольца, когда ещё вроде можно что-то изменить...

- Знаю, чувствую... Ах, Андрей, всё я чувствую, всё понимаю: мне давно совестно жить на свете! Но не могу идти с тобой твоей дорогой, если б даже захотел... Может быть, в последний раз было ещё возможно. Теперь... (он опустил глаза и промолчал с минуту) теперь поздно... Иди и не останавливайся надо мной. Я стою твоей дружбы - это Бог видит, но не стою твоих хлопот.

Ну и очень интересно окончание романа, где рассказывается о судьбе Захара - слуги, уже после смерти Обломова.

Всё не то теперь, не по-прежнему; хуже стало. В лакеи грамотных требуют; да и у знатных господ нет уж этого, чтоб в передней битком набито было народу. Всё по одному, редко где два лакея. Сапоги сами снимают с себя: какую-то машинку выдумали! - с сокрушением продолжал Захар. - Срам, стыд, пропадает барство!

Ничего вам не напоминает? Мне очень даже.

Ну довольно цитат:)) Конечно, я рекомендую прочитать. Уверен, что вы найдёте что-то своё.

Спасибо за внимание и простите уж мне излишнюю эмоциональность:))