Колымские рассказы, Варлам Шаламов — отзыв

О многочисленных лагерях для всех подряд я читала еще много лет назад из «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Здорово он тогда переворачивал все внутри и на себе (хотя бы и в воображении) дал прочувствовать, что значит быть безвольным, без надежды на освобождение и непонятно за что наказанным существом, даже не человеком.

Опять к этой теме лагерей, наверное, как и многих, меня натолкнул фильм Дудя «Колыма». Там неоднократно упоминалось имя Шаламова и его «Колымские рассказы». Надо восполнять пробел, решила я и заказала этот сборник в мягком переплете с приятной глянцевой обложкой.

Вот такое издание на 378 страниц мелким шрифтом на простой газетной бумаге.

…и вот спустя примерно неделю дочитан последний рассказ «Перчатка». И знаете, что я могу сказать? Я впервые держала в руках книгу, читая которую, во рту явственно чувствовался горький вкус. А еще ощущение, что пальцы, держащие книгу, промерзли до костей, навсегда останутся такими согнутыми и заледеневшими. Автору мастерски удалось создать эффект погружения в атмосферу тех страшных мест.

Да ему и создавать-то ничего не пришлось. Варлам Шаламов сам провел 18 (!!!) лет в лагерях. У него было три срока: 3 года (с 1929 по 1932), 5 лет (с 1937 по 1942) и 10 лет (с 1943 по 1953 год). Я обозначила эти даты, чтобы понимать, что автор был знаком с лагерной системой и в самом начале ее внедрения, и даже после Великой Отечественной войны ничего не изменилось.

Шаламов не был злостным разбойником или убийцей. К примеру, под третий 10-летний срок его подвела фраза:

«…я был осуждён в войну за заявление, что Бунин — русский классик»

И в самом деле! Как такое злостное преступление можно оставить без наказания-то? Да еще в войну, когда батальоны солдат бросали на убой словно целые коробки спичек!

Но вернемся к самим рассказам.

Я не стану врать, что читала их запоем, не отрываясь. Это сложно. Если пропускать через себя всю концентрацию той жестокости и бесчеловечности, о которой вспоминает автор, после 5-го или 6-го рассказа подряд начинает просто раскалываться голова. Ты не понимаешь, чем эти несчастные люди заслужили такое обращение? Понятно, что партии в то время нужна была масса дармовой рабской рабочей силы, но так унижать и издеваться-то зачем? Радовало только одно – даже руководство и администрация лагерей тоже не имели индульгенции от внезапного подозрения, доноса или клеветы, которые в тот же самый миг уравнивали по положению их с теми, чьи обессиленные тела они еще недавно топтали с таким азартом сапогом.

Страшное время. И наиболее всего возмущающее именно этой своей бессмысленной жестокостью.

Но тем не менее, как бы странно это не звучало, в рассказах Шаламова рядом с этими уродливыми проявлениями человеческой сущности в этих нечеловеческих условиях встречаются и дружба, и взаимовыручка, и честь, и достоинство.

И масса очень мудрых мыслей, о которых, ей-богу, стоит подумать. И невозможно поверить, что родились они в обстановке тотального голода, уничтожающего холода и всеобщей ненависти.

Он не винил людей за равнодушие. Он понял давно, откуда эта душевная тупость, душевный холод. Мороз, тот самый, который обращал в лед слюну на лету, добрался и до человеческой души. Если могли промерзнуть кости, мог промерзнуть и отупеть мозг, могла промерзнуть и душа. На морозе нельзя было думать ни о чем. Все было просто.

Дружба не зарождается ни в нужде, ни в беде. Те «трудные» условия жизни, которые, как говорят нам сказки художественной литературы, являются обязательным условием возникновения дружбы, просто недостаточно трудны. Если беда и нужда сплотили, родили дружбу людей – значит, это нужда не крайняя и беда не большая. Горе недостаточно остро и глубоко, если можно разделить его с друзьями. В настоящей нужде познается только своя собственная душевная и телесная крепость, определяются пределы своих возможностей, физической выносливости и моральной силы.

Этот сборник еще и отличное лекарство, излечивающее от уголовной романтики, столь популярной до сих пор во многих слоях нашего общества. Вспомните всю эту прорву фильмов «Бумер», «Бандитский Петербург», «Крот» и даже любимая многими «Бригада», рассказывающие, эх, какие удалые и справедливые эти парни, живущие по понятиям. Прочтите «Колымские рассказы» и узнайте, откуда растут ноги у этой блатной братии. Лично мне было где-то даже совестно перед теми интеллигентами, простыми работягами, у которых на Колыме такие вот блатари отобрали шанс выжить или попросту убили. Стыдно за то, что я когда-то поверила, что эти люди порой действительно поступают по совести, у них четкие законы и все такое. Нет! Это действительно самое дно. Это не бесстрашные солдаты Великой Отечественной войны, о которых повествует 11-серийный «Штрафбат». Это наглые, беспринципные и безжалостные ублюдки, способные нападать только толпой и лишь на тех, кто слабее их.

«Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства». Говорят, что на воротах немецких лагерей выписывалась цитата из Ницше: «Каждому свое». Подражая Гитлеру, Берия превзошел его в циничности. Лагерь был местом, где учили ненавидеть физический труд, ненавидеть труд вообще. Самой привилегированной группой лагерного населения были блатари – не для них ли труд был геройством и доблестью?

Это десятка три повествований о том, как в личности можно сломать все человеческое, и в то же время о том, насколько живуч человек даже в самых нечеловеческих условиях. Рассказы не связаны между собой сюжетом, это такие лагерные зарисовки о каких-то ситуациях, явлениях, характерных для лагерей того времени.

Он понимал всю фальшивость поговорки о дружбе, проверяемой несчастьем и бедою. Для того чтобы дружба была дружбой, нужно, чтобы крепкое основание ее было заложено тогда, когда условия, быт еще не дошли до последней границы, за которой уже ничего человеческого нет в человеке, а есть только недоверие, злоба и ложь.

И напоследок, удивительное пророчество Шаламова.

В одном из рассказов, написанном в 1960 году, он предполагает, какой будет литература и тексты в будущем:

Не надо знать материал слишком. Таковы все писатели прошлого и настоящего, но проза будущего требует другого. Заговорят не писатели, а люди профессии, обладающие писательским даром. И они расскажут только о том, что знают, видели. Достоверность – вот сила литературы будущего. («Галстук» 1960 год)

И подсчитывая, сколько за последнее время появилось блогов, влогов, интервью с представителями профессий, очевидцами тех или иных событий, разве не поразишься тому, откуда он это знал?

Всем ярым фанатам Советского Союза, любителям блатной романтики, а также храбрецам, которые могут взглянуть в лицо истории, как бы она ни была, читать обязательно. Кстати этот сборник можно прочесть и бесплатно в сети. Здесь аналогичный моему сборнику набор рассказов.