Этот рассказ читала еще в детстве в журнале "Роман-газета".
Просторечный стиль, но живой и сильный, сходный с натуральной красотой.
Запомнилось очень унылое и мрачное настроение рассказа через весь сюжет которого протянулась какая - то ужасная заваленная мусором канава для труб.
гда перестали ходить паровозы и здание депо заняли новые машины — тепловозы, труба совсем засорилась и перестала действовать, но по канаве все равно текло какое-то горячее месиво из грязи, мазута, мыльной воды. к канаве приползло и разрослось, как ему хотелось, всякое дурнолесье и дурнотравье: бузина, малинник, тальник, волчатник, одичалый смородинник, и всюду — развесистая полынь, жизнерадостные лопух и колючки. Кое-где дурнину эту непролазную пробивало кривоствольными черемухами, две-три вербы, одна почерневшая от плесени упрямая береза росла, и, отпрянув сажен на десять, вежливо пошумливая листьями, цвели в середине лета кособокие липы.
Она и стала местом преступления за другое преступление - доведение до самоубийства главной героини молоденькой Людочки - одинокой и ранимой беззащитной души - еще с шагреневой кожей юности - первый шрам на которой стал для нее слишком сильным
Ужасен образ равнодушной матери, озабоченной только своей жизнью - а ведь он почти типичен иногда.
Удивительно, что понять Людочку смог только посторонний - битый жизнью уголовник - сожитель материи. Образы уголовников и взгляд на преступление у автора - разный, как и сама жизнь.
