Продолжаю знакомиться с наследием Федора Михайловича.
Должна сказать, что берусь за его истории не для того, чтобы картинно и показушно пострадать в соц.сетях или там выпендриться произведением, которого в основном избегают. К Достоевскому я всегда обращаюсь за погружением внутрь самой себя и за поиском ответов на вопросы, которые терзают и не дают покоя.
И вот очередная история прочитана, осмыслена (насколько позволяют умственные способности) и готова поделиться мыслями по ее поводу здесь (пока еще здесь, потому что к огромному счастью здешних модераторов книжные отзывы я в скором времени здесь публиковать прекращу).
Сразу скажу, «Униженные и оскорбленные» не вызвали у меня бурного восторга, не перехватили дыхание (как было с «Братьями Карамазовыми»), я пока не знаю, стала ли бы я их перечитывать. Однако главная идея истории лично для меня была очень актуальной. Этот роман – уже не первый, прочитанный мной на эту тему, но вот до сих пор не знаю, насколько ему удалось достичь своей дидактической цели.
Может я и не права конечно, может мои предположения притянуты за уши, но мне кажется, в своих романах он хотел обыграть все грехи, свойственные человеку. И в каждом романе несколько персонажей стабильно становятся воплощением того или иного порока.
В этом романе таким пороком мне видится грех гордыни. Ну и человеческий эгоизм еще. И наглядно демонстрируются последствия неотступного потакания этой самой гордыне как для самого гордеца, так и для его близких.
Еще одно произведение, озвучивающее именно эту идею, «Узорный покров» моего любимого Моэма. Там тоже о неспособности главного героя простить свою жену и к чему эта гордыня привела. А недавно в современном прочитанном произведении мне попалось вполне конкретное и достойное обоснование, почему неумение прощать не приносит человеку ничего хорошего. Но об этом я порассуждаю немного позже.
А пока немного озвучу сюжет романа.
Всю первую треть произведения я ждала, что проблема выйдет за рамки любовного треугольника «он любит ее, но она любит другого». Ну и, честно сказать, не особенно я этого дождалась. До самого конца так и будут продолжаться экзальтированные восклицания, обмороки, потоки слёз и уверения в бесконечной любви. Простите меня, Фёдор Михайлович, ну чисто прообразы сценариев для бразильского «мыла».
Потом я поняла, что на многие сюжеты произведений XIX-го и ранее веков вот бессмысленно смотреть с колокольни наших современных представлений о жизни, об отношениях, о характере общения и т.д. Ну какой смысл тогда читать, чтобы развесить ярлыки типа «истеричка», «тряпка», «терпила» и т.д.? Ну тогда молодцы, хорошо усвоили уроки медийных психологов и знатоков человеческих душ. В своей жизни правда порядок не навели, но диагнозы раздавать литературным персонажам научились, и то дело.
Вот и в «Униженных и оскорбленных» у меня одно место просто подгорало и от Наташи, и от Алеши – по всем резко хотелось катком проехаться. Но суть же не в этом.
А строится это произведение на двух сюжетных линиях, которые затем сливаются в одну историю. Конфликт в семье Ихменевых, где незамужняя дочь Наташа без регистрации брака покидает отчий дом для сожительства с юным желторотиком Алешей. И история бедной девочки-сиротки Нелли и ее дедушки, который умирает в первой же главе романа. Связующим звеном этих двух историй стал рассказчик, от чьего имени ведется повествование, Иван Петрович (к слову, поначалу я думала, что Иван-прообраз самого Фёдора Михайловича, но не уверена, насколько верна моя догадка).
И вот в этом романе масса сюжетных коллизий:
конфликт Наташа-ее родители (в особенности отец, который не может ее простить и даже готов проклясть);
отношения Наташа-Алеша (те самые, от которых «бомбит» у всех, кто читал это произведение);
дедушка Нелли Иеремия Смит – его дочь (которую он тоже не может простить за одну ошибку);
конфликт князя Валковского, пожалуй, со всеми остальными героями;
отношения двух соперниц: Наташи и Кати.
Список упомянутых конфликтов вроде бы не маленький для динамичного и остренького произведения. Но, должна сказать, что пока «Униженные и оскорбленные» на вершине моего субъективного хит-парада романов Достоевского о безысходности, отчаянии, беспросветности. Даже его «Преступление и наказание» не было таким гнетущим для меня.
Да что и говорить, если сам автор четко и конкретно дает представление о характере этой истории?
Мрачная это была история, одна из тех мрачных и мучительных историй, которые так часто и неприметно, почти таинственно, сбываются под тяжелым петербургским небом, в темных, потаенных закоулках огромного города, среди взбалмошного кипения жизни, тупого эгоизма, сталкивающихся интересов, угрюмого разврата, сокровенных преступлений, среди всего этого кромешного ада бессмысленной и ненормальной жизни...
И лично со мной все было именно так. Забегая наперед, скажу, что я почти спокойно читала о страстях Наташи-Алеши. Но вот первая же глава с описанием ситуации в немецкой кондитерской с одиноким стариком Иеремией Смит и его собакой Азоркой просто разорвало мне сердце. Я вновь поймала себя на том же ощущении, которое у меня возникло во время чтения истории об Илюше Снегиреве и его отце в «Братьях Карамазовых» и во время рассказа сцены, где пьяный извозчик насмерть забивает кнутом лошадь в «Преступлении и наказании».
Закрывая книгу тогда, я мысленно спрашивала автора: «Ну зачем так сразу, Фёдор Михайлович? Пожалейте меня! Что ж дальше-то будет?». А потом нашла для себя ответ. Он заставляет меня испытывать те эмоции и учит тому, от чего я упорно отбрыкиваюсь и избегаю в реальной жизни. Наверное, Фёдор Михайлович хочет, чтобы сердца потомков не зачерствели безвозвратно.
Именно в мастерском глубоком погружении в природу разных типов людей Достоевский действительно гений. Как тонко подмечены детали мимики, взглядов, реакций и истинных чувств, руководящих тем или иным персонажем. Это действительно неподражаемо! Спорить с этим глупо и самонадеянно.
И опять же субъективно для меня эта его история о великом умении прощать и о гордыне. Проклятом грехе, последствия которого Достоевский наглядно изобразил в этой истории.
Если посмотреть на этот сюжет через призму Библии, то это самая что ни на есть история о возвращении блудного сына.
Это история об эгоизме. У каждого из персонажей он свой (да и мы, читатели, каждый по-своему эгоист), и именно себялюбие и дергает нас за ниточки, воплощаясь в грех гордыни и другие пороки.
Ах, какие мы все требовательные, какие капризные деспоты! Пустой перемены в лице человеку не простим, а у него еще бог знает отчего переменилось лицо. Сами себе горести создаём да еще и жалуемся.
И тем и ценен этот роман, что в определенный момент он отправляет нас внутрь самих себя, чтобы лицом к лицу встретиться с собственными темными сторонами. Ведь абсолютно прав был самый главный злодей истории, заявив:
Если б только могло быть (чего, впрочем, по человеческой натуре никогда быть не может), если б могло быть, чтоб каждый из нас описал всю свою подноготную, но так, чтоб не побоялся изложить не только то, что он боится сказать и ни за что не скажет людям, не только то, что он боится сказать своим лучшим друзьям, но даже и то, в чем боится подчас признаться самому себе, - то ведь на свете поднялся бы тогда такой смрад, что нам бы всем надо было задохнуться.
И какой же верной оказалась мысль из современного (!!!!) произведения из предыдущего отзыва о способности прощать (вот как тут не убедиться в том, что произведения, как в принципе и все в нашей жизни, случается в свое время, не рано и не поздно), а именно, что простить может только зрелая личность, дети прощать не умеют. И словно подтверждение этому объяснению грустный вывод Наташи:
Господи, какие же мы все дети!
Парадокс, вот вроде бы соглашаешься с таким выводом, искренне признаешь, что прощать – удел взрослых, сознательных и зрелых людей, а как только дело касается твоих собственных обидок, несправедливостей, потрясений, причиненных другими людьми, то все равно понимаешь, что простить не можешь, и пускай меня считают ребенком. Ведь так?
Не знаю, разделит ли кто-то со мной мнение, что один из посылов «Униженных и оскорблённых» - о бессмысленности жертвенности. Что жертва не приносит желаемого результата ни тому, кто жертвует чем-то, ни тому, ради которого данная жертва приносится.
И чаще всего это касается и родительской жертвенности, и в особенности жертвенности по отношению к объекту любви.
Структура романа в содержании.
Можно было бы многое написать здесь о мазохистке-Наташе, которой тем приятнее прощать инфантильного и никчемного тряпку-Алешу, чем он паскуднее с ней обращается. И о рассказчике Иване Петровиче, который с ног падает, возвращаясь в свою каморку к оставленному больному ребенку после того, как целыми днями оббегает всех «униженных и оскорбленных», и не успевает высушивать пропитанную слезами и соплями жилетку. Но лучше все-таки произведение прочесть самостоятельно и составить свое собственное мнение.
Вообще эдаким подлецам превосходно иметь дело с так называемыми возвышенными существами. Они так благородны, что их весьма легко обмануть, а во-вторых, они всегда отделываются возвышенным и благородным презрением вместо практического применения к делу закона, если только можно его применить.
Да, в восторг меня «Униженные и оскорбленные» не привели. Но о прочтении я не пожалела. Это не самая захватывающая история у Достоевского, но и она обращает нас к важным вопросам и к знакомству в некоторых аспектах с самим собой.
Заранее благодарю каждого, кто уделил время или даже оставил коммент под отзывом, ответить не смогу еще примерно месяц, ибо в очередной раз меня лишили права открывать рот здесь.
Еще немного моих впечатлений о произведениях Достоевского:
Достоевского начала читать лет в 12, очень зацепило. Насколько духовный и мудрый человек был. В его произведениях просто кладезь полезного для человеческой души, самопознания.
Отличный отзыв. Как всегда, провоцируете перечитать, благо дома есть у меня Достоевского именно этот роман. Удивительно, этот отзыв заставляет меня посмотреть на книгу по-другому.
Да, мне здесь все сложнее публиковаться: банят и ограничивают функционал, думаю, вы догадываетесь, по каким причинам. Если хотите читать мои тексты, могу дать ссылку на канал, где, надеюсь, мне рот затыкать не смогут.
