«Там, где раки поют» — не просто книга. Это крик. Это песня болота, одиночества, боли и невероятной силы маленького ребенка. Ты открываешь первую страницу — и попадаешь в место, где пахнет солью, болотной водой, но в первую очередь одиночеством и предательством.
«Там, где раки поют» — это не просто книга. Это — пощёчина, прошивающая до костей. Это история, после которой ты идёшь обнять своего ребёнка и не отпускаешь его минут пять, потому что невозможно понять, как можно было уйти. Как можно было бросить собственную шестилетнюю дочь — и не вернуться.
Когда читаешь про Киа, тебе хочется верить, что это художественный вымысел. Потому что если представить, что в реальности ребёнок остался один, без еды, без одежды, без теплоты, без хоть кого-то, кто прижмёт, укроет и скажет "ты не одна" — внутри всё выворачивается.
Киа — не просто персонаж. Это архетип. Это обнажённая до кости боль тех, кого не спасли. Тех, кто стал "слишком тихим", потому что научился не просить. Тех, кто вместо "мама" говорил "болото", потому что только оно не предавало. А болото — да, его можно было понять, к нему можно было прижаться. Оно хотя бы не уходило без слов.
И я, взрослый человек, мать, читающая эту историю — я смотрю на своего шестилетнего сына, и не понимаю. Просто не понимаю. Как можно было встать и уйти. Как можно было бросить ребёнка, зная, что у него не осталось ничего. Что папаша пьёт, орёт, поднимает руку. Как? Если это был нервный срыв (они у всех бывают и все справляются по разному), то КАК можно было не вернуться? Не писать письма всего лишь каждый день в надежде, что хотя бы одно из них дойдет? Как, скажите мне? Если тебе настолько страшно возвращаться к мужу тирану, как можно было бросить с ним детей и не попытаться отправить туда кого-то из родных, неужели не было никакой возможности? Конечно, были. И сама Киа этого тоже понять так и не смогла.
Я не могу понять этого, потому что мать ее явно любила. И ее и остальных детей. Об этом говорят буквально кричат вставки с воспоминаниями Киа до того страшного дня, когда мама ушла.
Я знаю что такое пьющий отец. Как это страшно, когда он приходит домой пьяный и ему все равно куда выплескивать силу. Мой папа, по сравнению с папой Киа, не такой изверг, но мне в детстве тоже было не сладко иногда. Как и моей маме. И я не знаю что бы было со мной тогда и сейчас, если бы однажды моя мама просто ушла, оставив меня одну. В шесть лет. Без еды. Без обуви. С кастрюлей вареной ботвы (потому что ничего другого поначалу Киа и не умела готовить) и тишиной, от которой звенит в ушах.
А дальше — выживание. Ничего героического. Просто чтобы выжить, нужно было стать тише всех. Нужно было стать частью болот. Спрятаться в коре деревьев и глазах чаек. Научиться слышать даже то, что другие не произносили. И когда другие дети не выдержали — она смогла. Хотя дал ли ей кто-то выбор? Ведь никто из них не позвал ее с собой. Потому, что она обуза. Потому, что она была не нужна. Поэтому ей и пришлось справляться самой. Молча. С ободранными ногами. С болью в животе от голода. С одиночеством, от которого у обычного человека съедет крыша.
К счастью были в ее жизни те, кто помог. Благодаря им во многом она и прорвалась.
Старик Скок и его жена — снабдили одеждой и обувью. Точнее дали в качестве орплаты. А еще точнее дали поверить, что это в счет оплаты. Без высоких фраз, без показушничества — просто дали выжить. Просто тихо подставили плечо, когда никто больше не хотел даже смотреть в её сторону.
Еще Тейт. Мальчишка, который не посмеялся, когда она не умела читать. Не отвернулся, когда она не знала, как себя вести. Он стал для неё дверью — в мир, где ты не дикарь. Где ты не позор. Где ты просто человек. Он дал ей книгу. И она пошла дальше, читая, учась, рисуя, называя каждую травинку по имени.
Был брат Джоди. Вернулся. Поздно, но всё равно — вернулся. И это уже многое.
А потом ты закрываешь книгу и понимаешь: у этой девочки был шанс. Один на миллион. И она его выстрадала. Не выпросила. Не получила. Она его выцарапала ногтями из гнилого пола своей хижины. И до последнего верила, что мама все-таки вернется. Верила, уже будучи взрослой. Здесь фрагмент, где ей уже около 19 лет. 13 лет внутренний ребенок звал маму и ждал, что мама однажды придет и объяснит почему ее так долго не было
Знаете, в жизни нас многому учат. Как делать уроки, как вести себя за столом, как не доверять незнакомцам. Но нас не учат, как справиться с чувством того, что тебя бросили. Что тебя не выбрали. Что кто-то, кто был тебе вселенной, однажды ушёл — и не вернулся.
И это остаётся с тобой. Ты можешь научиться читать. Можешь получить образование. Можешь стать кем угодно. Но этот внутренний голос, который в самые тёмные моменты шепчет: "если даже мама ушла — значит, ты не стоишь любви" — он будет рядом. Всегда.
Вот про это книга. Не про природу, не про преступление, не про романтику. Она про то, как живёт человек, которого однажды не спасли. И как этот человек, несмотря ни на что, учится спасать сам себя.
И если у вас есть дети — вы будете читать с комом в горле. Если у вас нет детей — вы всё равно будете плакать. Потому что многие из нас в какой-то момент были этой девочкой. Или мальчиком. Этим ребенком. Одиноким. Напуганным. Незащищённым. Необъяснимо сильным.
"Там, где раки поют" — книга, которую читают не глазами, а кожей. Она впивается в тебя. Она оставляет после себя тихую боль, которая будет жить в тебе долго. Но это не разрушение. Это перерождение.
И если вдруг у вас тяжёлый день, и вы не знаете, за что держаться — прочитайте эту историю. Потому что если Киа выжила — значит, и вы справитесь.
Спасибо за внимание, всех обняла❤️ Всем любви и тепла❤️
